Конечно, это не любовь
Шрифт:
В какой-то момент у Гермионы мелькнула мысль спросить про Э. Холмс, но она отбросила ее как недостойную — что бы ни произошло с девочкой много лет назад, это наверняка причинило боль ее родителям, и заставлять их вспоминать о событиях почти тридцатилетней давности в Рождество было просто жестоко.
Так что, переночевав в гостевой комнате в коттедже Холмсов, наутро Гермиона вернулась домой, ничуть не продвинувшаяся в поисках информации по Шеринфорду, но спокойная и умиротворенная.
Наверное, именно это состояние спокойствия послужило причиной того, что она вспомнила о Джоне Ватсоне. Они не были знакомы лично, но он оставался близким другом Шерлока и всегда заботился о нем, так что Гермиона посчитала естественным порыв узнать, как у него дела. Разыскать
Активировав портал, Гермиона оказалась на широком мосту через Темзу, судя по всему, западнее Вестминстера. И без того не пользующийся, очевидно, популярностью у туристов, утром двадцать шестого декабря мост был совершенно пуст, не считая Джона Ватсона, замершего возле перил, и женщины в наушниках и легком спортивном костюме, вышедшей на пробежку. Гермиона набросила на себя дезиллюминационное заклинание и подошла к Ватсону поближе — и сразу же почувствовала угрызения совести. Она легко забыла о нем, тогда как он, очевидно, глубоко скорбел о смерти единственного друга. Гермиона помнила его несколько помятым, но жизнерадостным мужчиной на несколько лет старше них с Шерлоком, деятельным и бодрым, а теперь видела перед собой пустую, выгоревшую оболочку. Он стал еще более помятым и выглядел хуже профессора Люпина после полнолуния. Сходство усиливалось еще и благодаря потрепанной одежде.
Позднее Гермиона так и не смогла объяснить себе, почему решила взглянуть на Ватсона именно в это утро, разве что предположить прорезавшийся вдруг, вопреки всем уверениям Трелони, дар прорицания. Потому что у нее на глазах Джон Ватсон наклонился к реке, вглядываясь в глубокую, покрытую снежной кашицей грязну воду, отпрянул назад, улыбнулся, приняв какое-то решение, и резким движением снял куртку. Вытащил из кармана джинсов пистолет, отложил вместе с курткой на мокрую плитку под ногами.
Гермиона вытащила палочку — не нужно было быть Шерлоком, чтобы угадать дальнейшее развитие событий. Джон Ватсон устал от того, что его окружало, и решил, что на дне Темзы ему будет куда комфортней, чем среди людей.
Гермиона уже готова была применить к нему «Конфундус» и сбить с толку, как женщина-бегунья изменила маршрут и в несколько скачков приблизилась к нему.
— Там мокро и холодно, доктор! — крикнула она громче нужного Ватсон вздрогнул и обернулся, вцепившись руками в парапет.
— Я про реку, — продолжила женщина. — И грязно, к тому же. Черт их знает, что они туда сливают! Вы знаете?
— Понятия не имею, — растерянно ответил Ватсон.
— Я тоже. Но не удивлюсь, если вода из Темзы разъедает получше любой кислоты. Я Мэри, кстати.
Она неженственно и очень решительно протянула Ватсону руку. Тот пожал ее, все еще пребывая в растерянности, и спросил, похоже, первое, что пришло в голову:
— Почему вы решили, что я доктор?
— Ваш чемоданчик, — она кивнула головой в сторону упомянутого чемоданчика, который Ватсон отставил в сторону, — я такой где угодно узнаю. Я медсестра.
Мэри улыбнулась, предлагая повеселиться над таким совпадением, а потом вдруг стала очень серьезной и тихо сказала:
— Не знаю, что у вас случилось, но Темза — это не выход, поверьте.
Гермиона убрала палочку и отступила в сторону. За годы работы в ДМП она научилась разбираться в людях и сейчас была убеждена — эта женщина не даст Ватсону пропасть и присмотрит за ним, пока не вернется Шерлок. А сама Гермиона на всякий случай присмотрит за ними обоими.
Конечно, это не любовь. Глава 33.1
Боль была меньшим из зол. Шерлок не зря считал себя специалистом по игнорированию боли — он точно знал, что она представляет собой просто подергивание нервных окончаний, и умел отстраняться. Возможно, его напугали бы следующие за болью увечья, но он знал, что, даже если ему поотрубают руки и ноги, Гермиона вырастит ему новые, поэтому на угрозы что-то сломать не обращал внимания. В конченом
счете, это просто будет еще одна порция боли, ничего существенного.Настоящим злом была усталость. Он не спал уже, по приблизительным подсчетам, четвертые сутки — стоило ему попытаться прикрыть глаза, как сменявшиеся охранники окунали его лицом в ведро с ледяной водой и всячески тормошили.
Его мозг не справлялся — мир качался перед глазами, в ушах шумело, то и дело на задворках сознания начинала звучать страшная детская песенка из кошмаров.
То, что Шерлок попался в руки сербских спецслужб, было закономерно, но все-таки обидно. Сеть Мориарти, раскинувшаяся по Европе как паутина жирного паука, уничтожалась, пусть неохотно и трудно. Последней точкой был штаб барона Мапертиуса — благородного мецената, спонсора нескольких благотворительных программ, а заодно редкостной сволочи, зарабатывающей на детской проституции и порнографии. Подобраться к нему оказалось почти невозможно — схема была выстроена безупречно. Но главное, почувствовав опасность, барон успел уничтожить компрометирующие документы. Шерлок устранил его, но подставился сам, и теперь торчал в казематах, а тупоголовые агенты в серой униформе пытались выбить из него информацию о заказчике убийства достойного члена общества.
Болваны.
Агенты сменились, новый — полный сил и энтузиазма, рослый и загорелый бывший моряк, — не без удовольствия пнул Шерлока в пах и сильно расстроился, не получив ожидаемой реакции. Вместо того, чтобы закричать, Шерлок приложил усилия к изменению положения — он полустоял-полувисел, прикованный за запястья, и руки сильно затекли.
— Кто тебя нанял? — спросил агент, сопровождая свои слова ударом по лицу. Шерлок попрощался с одним из коренных зубов и сплюнул на пол кровавый сгусток. Оставалось надеяться, что волшебники умеют отращивать зубы. На самом деле, если бы не заторможенность сознания, вызванная невозможностью поспать, он бы начал задаваться вопросом — почему до сих пор не прибыла помощь. Обычно Гермионе на реакцию требовалось не более суток. Майкрофту понадобилось бы два дня. А он провел у сербов уже неделю — сначала с ним разговаривали, потом ему угрожали, и только после этого начали пытать.
— Отвечай, — рявкнул ему в ухо агент и нанес еще один удар — на этот раз дубинкой, по спине.
Шерлок промолчал — он сомневался в том, что сумеет покинуть эту гостеприимную страну самостоятельно, так что тратил все силы на то, чтобы продержаться до тех пор, пока его не вытащат отсюда.
Агент продолжал его избивать, но уже без огонька — скорее для проформы. Наблюдатель — кто-то из руководства — повел плечами, зевнул и поднялся со своего места на табурете. Сделал знак охране и вышел. Это значило, что сейчас три часа дня — наблюдатели всегда менялись в три и в шесть утра, но если бы было утро, агент выглядел бы более сонным.
Сменяющий пришел почти сразу, и сердце Шерлока на секунду замерло, а потом забилось сильнее, ускоряя ток крови. Никакая форма, никакая ушастая шапка, закрывающая половину лица, никакая нарочитая сутулость не могли скрыть выразительного лица и своеобразной походки его ненавистного старшего брата, которому сейчас он бесконечно был рад.
Логичным решением для Майкрофта сейчас было бы отдать агенту приказ уйти под предлогом еще одного разговора с пленником, но тот поступил неожиданно — сел на табурет, закинул ногу на ногу и с отстраненным любопытством стал смотреть за действиями агента. Тот, заметив смену начальства, встрепенулся и резко дернул Шерлока за отросшие кудрявые волосы.
— Ответь, кто тебя нанял, или не досчитаешься пальцев.
Шерлок позволил себе бросить на Майкрофта короткий взгляд — брат не отреагировал. Агент выругался и действительно сломал Шерлоку мизинец — это было действительно больно, но он запер ощущения в пустой комнате Чертогов и попытался собраться с мыслями. Похоже, Майкрофт решил сначала насладиться шоу — в таком случае, выбираться придется самому.
По спине пришелся тупой удар, Шерлок прикрыл глаза, но не успел скользнуть в Чертоги, как его снова облили ледяной водой.