Контракт с подонком
Шрифт:
– Привет, - голос Яна.
Садится рядом.
– Привет...
– Где Макс? У него телефон не доступен.
– Он... плохо себя чувствует.
– Настолько плохо? Что даже не пришел на похороны?
– Есть и другая версия, Ян, - голос Татьяны со стороны.
– Может, Данилевскому наскучил брак и он сбежал?
Это больно.
– Вам бы, Татьяна, бульварные романы писать, - вздергиваю подбородок.
– Богатый опыт и бурная фантазия позволяют. Займитесь.
– Что?.. Ты чего возомнила о себе?!
– шипение.
–
– Тань, уймись! Реально не место.
– Не много на себя берешь, Ян, поучать меня?
Тихо ссорятся.
– Зоя, позови охрану!
– повышаю голос
– У Татьяны Одинцовой нервный приступ. Пусть выведут на воздух и дадут воды.
Тишина.
– Одинцова ушла, - тихо подсказывает мне Зоя.
– А ты молодец, оперилась, - комментирует Ян.
Пожимаю плечами.
– А что мне с ней - драться?
– Всё правильно. Пойдем, пройдемся, Лан? Поговорить хочу.
– Ян...
– приспускаю очки.
– Я не вижу ничего. У меня вот…
Кладет мою руку к себе на предплечье.
– Я верну тебя сюда через десять минут.
Мы выходим на улицу. Я жадно вдыхаю воздух, не пахнущий благовониями.
– Где Макс, Лан?
– Макс ушел...
– рвано вздыхаю я.
– Говорят, Софья Алексеевна исключила его из списка наследников. И прогнала.
– Что ещё говорят?
– Осторожно, ступенька...
Мы садимся в беседке.
– Много что говорят. Что, например, тебя она оставила. И почему оставила тебя, тоже говорят. И... много версий про тебя, кто ты и откуда. Журналисты возбудились...
– Ясно. Макс действительно ушел... Мне больше нечего сказать.
– Совсем ушел?
– Возможно.
– А вот эти все домыслы - правда?
– Не могу комментировать.
Так мне советовал отвечать консультант по имиджу на все неудобные вопросы.
– Я понял тебя. Ладно, пойдем...
– Я здесь побуду. Не хочу возвращаться в помещение.
Зоя должна быть где-то рядом. А на крыльце - охрана.
– Ян...
– М?
– Если ты найдешь его, скажи...
– Сама скажешь. Если я найду его.
Слышу, как уходит. Снимаю темные очки. Чёрное пятно его костюма отдаляется. Перед глазами цветные пятна.
– Зоя, принеси мне, воды, пожалуйста.
– Сейчас...
Вдруг, Ян возвращается. Опять садится рядом. Немного неаккуратно, резковато. Наши бедра соприкасаются.
Мое сердце тревожно вздрагивает в груди. И я вся превращаюсь в пульс.
Это не Ян...
Макс?!
Приехал...
Едва касаюсь пальцами, пытаясь отыскать его руку.
Нащупываю. Мои пальцы замирают. Сжимаю.
И я даже не знаю, какие слова сказать ему...
Чувствую себя по-детски нелепо. И неуместно. Выражать формальную скорбь как Татьяна? Не хочу!
Палец мой нащупывает кольцо на его безымянном!
В горле ком.
Очки падают из моих разжатых пальцев.
Он наклоняется, подаёт мне их, вкладывая в руку. Уходит, превращаясь в темное пятно и быстро
растворяясь совсем.Глава 56 - Процесс кристаллизации
После успешных переговоров, обедаем с Виктором Ивановичем в ресторане.
– Ну гадость же...
– морщась, рассматривает устрицу.
– Сопля соплёй.
– Зачем заказывали?
– ухмыляюсь я.
– По статусу вроде как положено любить.
– Если надо заказать статусно, то рекомендую улиток по французски. По вкусу близко к кальмарам. Только изящнее и дороже. Без рыбного привкуса. Хорошо идут к шампанскому и белому вину.
– Давай, улиток твоих попробуем. Хотя я просто бы плову бахнул. Чем Вам, Москвичам, плов не угодил?
– Ну... Это "Азия". Это можно заказывать только в аутентичном дорогом ресторане. Тогда вполне.
Ждём заказ.
Я пока добиваю устриц.
– Слышь, Сирота. А ты откуда такой прокачанный?
– Да... Одно время жил в богатой приемной семье.
– А потом?
– А потом я им надоел.
– Интересное кино...
Показываю ему как щипцами и вилкой извлекать улиток.
Допиваю шампанское, ставлю бокал.
Виктор Иванович провожает взглядом яркую блонди лет тридцати.
– Свободен на сегодня.
– Закажите ей вот это - Les Perrieres Beaune... Это шик.
– Ммм... Не хило. Думаешь, она его стоит?
– оценивающе рассматривает даму.
– Это неправильная логика. Ваш презент - показывает чего стоите Вы, а не она. А у дамы Картье... За шесть лямов. Вино дешевле и она на вас и взгляда не бросит. This is Moscow! Встречают по одёжке.
– Ладно, уболтал. Молодец, Сирота, хвалю. Держи премию. Завтра тоже отдыхай.
Мой брутальный босс отдает мне прямо налом. И нет, я не жалуюсь. Я уже даже не на нуле, а в минусе. Надо звонить Платону. У него моя сотка. И как-то экономить...
Например, пройтись пешком до дома, а не брать такси. Здесь, в целом, не так уж и далеко.
Ах это страшное слово - "экономить"!
Но я ни о чем не сожалею. Кроме может единственного - удалил телефон гусеницы.
Хотя, какая же она гусеница? Лана богата и прекрасна... Даже в трауре и с больными глазами.
А может, и не сожалею, что удалил. Писал бы ей в минуты слабости, как идиот. Сейчас бы вот писал... Язвил... Что она молодец, и воспользовалась советом про Аксёнова.
Нет... Я не верю в это. Психую, ревную, но не верю.
Ян не сделает так. Мелания не сделает так. Потому что я бы не сделал ни за что!
А стоящего мне пока нечего ей написать. Поэтому номер ее телефона я не прошу. Хотя уверен он есть у Гали или Лены.
Внизу Скорая, двери в нашу квартиру открыты.
– Я не могу... У меня ребенок!
– измученный голос Галины.
– Сейчас муж приедет, и я на такси тогда...
– Ты с ума сошла? Перитонит хочешь? Ребенка заберут.
– Нет, она испугается.
Слышу, как стонет от боли. И ее ругают врачи.