Контракт с подонком
Шрифт:
– Клади ее на носилки!
– Что происходит?
– заглядываю.
– Максим!
– умоляюще просит Галина.
– Посиди полчаса с Катей. Паша уже едет!
– Ты чего?... Я не могу! Я их только по телевизору близко видел, - кошусь на хныкающую в кроватке девочку.
– А ничего не надо. Мультики ей включи, попить - в бутылочке. Она - в памперсе. И посиди рядом. Пожалуйста! Иначе, ее заберут сейчас и перепугают.
На глазах слёзы.
– Ну ок...
– не решаюсь я отказать.
Не убудет с меня мультики
– Ладно.
– Спасибо! Спасибо тебе! Паше звони, если что!
Галину увозят.
Глаза девочки увеличиваются. Застывая в кроватке, смотрит вслед.
– Мама...
– Та-а-ак! Мультики!
– с энтузиазмом щелкаю пальцами.
– Ма-а-а-ама-а-а-а!
– горько и с нотками сирены.
– Твою мать! Сейчас!
Пытаюсь врубить телек. Пульт убитый, не слушается нихрена. Крышка слетает, батарейки высыпаются, одна закатывается под диван.
– Заебись! Так, Катюха, какие у нас ещё вариант? Бутылочка??
Протягиваю ей.
Отчаянно выбивает из моих рук, закатываясь ещё сильнее.
– Нет, да? О! Игрушка! Хочешь игрушку?
Игрушка тоже летит прочь.
– Какая ты капризная дама!
Протираю лицо руками, в ушах звенит от крика.
– Погоди, сейчас что-нибудь придумаем! Не кричи! Что ты хочешь?
– Ма-а-а-а...
– А что-нибудь другое?
Ревёт и психуя прыгает, бьёт руками по бортику кроватки.
Врубаю телефон, гуглю что делать, если ребенок плачет. "Взять на руки".
– Ну, допустим... Пойдешь на руки?
Протягиваю руки. И она тоже тянет ко мне. Усаживаю поудобнее. Мне в истерике прилетает по лицу.
– Ну я то в чем виноват, Катерина?
– пытаюсь вразумить ее.
Тихонечко воя, сосет пальцы.
Мы танцуем с ней медляк сначала, потому что я помню, она танцевала с мамой и ее прикалывало. Хватает ненадолго. Потом, мы ходим смотреть во все окна папу.
Где ты, чувак?! Я не вывожу!
Хватает тоже ненадолго.
Потом роняем с полки всю косметику, отжимаем помаду.
С помадой горький вой становится чуть тише и рассеянней. Крышка улетает прочь.
Она достает пальчиком помаду и начинает размазывать мне по шее. Успеваю ебнуть при этом мне по лицу и иногда порыдать.
– Паха, ты где?
– нервно звоню ее отцу.
– У нас всё плохо.
– Блять! Я на такси, в пробке встал.
– Далеко ещё?
– Прилично.
– Чо мне делать? Она ревёт. Мы все в слезах, соплях и помаде. Как в старой песне.
– Умой ее.
Пока умываемся сносим все с полок и там. Помаду прячу.
Снова закатывается от рыданий.
Впивается мне в челюсть, рядом с подбородком. И начинает кусать своими зубьями и присасываться.
Опять звоню Паше.
– Паха... Она меня ест!
– Дай ей печенье. Там пачка на столике.
В пачке две печенюшки. Она ненадолго умолкает.
Звоню опять.
– Ты скоро?
– Стоим, - нервно.
–
– О... Фак.
– Ты только не бросай ее, понял!
– Гонишь, что ли?
– оскорбляюсь я.
Час пролетает. Начинает медленно ползти второй. И он тоже подходит к концу.
Я навзничь лежу на полу. Маленькое чудовище ползает по мне. Ложится иногда головой и жалобно плачет. Иногда ставит мне засосы на челюсти или кусает. Я уже даже не пытаюсь сопротивляться!
– Может, ты голодная?
Чем можно ее кормить, понятия не имею.
Листаю в телефоне номера. Ну блять... Только Лаура.
Набираю ее.
– Привет... Это Данилевский.
– Привет, Максим! Мы тебя все потеряли.
– Мм. Слушай, такое дело. Мне тут девочку оставили. Ее надо покормить. Я не знаю чем.
– Ты не знаешь чем покормить девочку?
– ошарашенно и с иронией.
– Не-не... Маленькую. Ей меньше года. Сколько точно - не знаю.
– Оу.
Катюха опять начинает реветь.
– Ты можешь спросить у Светланы Александровны, что ей можно дать? А то у нас тут треш, слышишь?
– Могу. Сейчас перезвоню.
Через пять минут отвечаю на вызов.
– Мама сказала ничего не давать без разрешения родителей, ребенок может быть аллергичный. И скорая просто может не успеть в случае отека.
Вот это подстава!
– Она ела печенье. Все нормально было.
– Сфоткай мне печенье и скинь локацию. Я сейчас закажу вам доставку.
Но вместо доставки приезжает сама. Привозит ещё какие-то кашки.
– Здесь состав круп как в печенье.
Мы кормим маленького троглодита. Сидящего на моих коленях. И сами пьем чай.
– Ты в помаде...
– улыбается Лаура.
– И в засосах.
– Эту женщину мне подкинули, клянусь!
– отшучиваюсь я.
Домой наконец-то забегает Пашка. Сдаю ему засыпающую принцессу.
– Мы выжили.
– Спасибо, бро!
Допивает с Лаурой чай. Провожаю ее.
– Странное место, - осматривается.
– Нормальное, - пожимаю плечами.
– А кто эти люди?
– Соседи.
– Рада была увидеться. Когда ты вернёшься?
– Никогда, - сжимаю челюсти.
– Почему?
– стекает ее улыбка.
– Ну... Это непростая тема, - веду пятернёй по волосам.
– В общем, не вернусь. Данилевского больше нет, на самом деле. Поэтому, возвращаться некому.
– Можно я тебя обниму?
– Ну, давай...
– пожимаю плечами.
Получаю теплые объятия.
– Если нет Данилевского, значит, есть кто-то другой. Увидимся, Макс.
– Увидимся...
Падаю от усталости на матрас. Закрываю глаза.
Хорошо, что у меня нет ее номера...
Потому что позвонить хочется так, что ломает изнутри грудную клетку.
Но позвонить ей должен "кто-то другой". А он ещё не выкристаллизовался. Он ещё в процессе...