Корейский для начинающих

— Ну, наконец-то… — последовал незамедлительный сонный ответ.

— Мама! Я серьёзно! — обиженно возмутилась я и засучила ногами по покрывалу.

— Вообще-то, в Москве сейчас шесть утра, — последовал протяжный зевок, заставивший меня ощутить приступ вины; она и так работала без выходных уже почти месяц из-за моего отсутствия.

— Ой, прости, я не подумала… Я тогда перезвоню чуть позже.

— Нет, уж говори, коли разбудила, — чуть ворчливо, но с интересом попросила она. — Раз ты забыла о разнице во времени, то, видимо, что-то серьёзное, я права?

— Мам… Я даже не знаю, как сказать…

— Далеко зашло?

— Довольно… Да… Слишком далеко.

— С начинкой не приедешь?

— Мама!!! — завизжала я в лучших традициях Гюнай и, наверное, тут же покраснела. — Как ты можешь такое говорить? Да ты вообще можешь хоть немного серьёзно к этому отнестись? — в ответ донесся лишь тяжелый вздох. — Ему тридцать семь, мама… — я вдруг подумала, что и привычку повторять слово «мама» переняла у подружки. — И он пока женат…

— Ты чего, совсем обалдела? — мне пришлось отнять трубку от уха из-за громогласного возгласа матери.

— Не переживай, он разводится, нет, не из-за меня, не бойся, — я, конечно же, не стала вдаваться в подробности; в трубке раздавалось лишь напряженное молчание. — Он приедет в Москву в ближайшие месяцы, так что…

— Давно ты мужиков домой не водила… — сменила она гнев на милость. — Что ж, дело твоё, конечно, разве ж ты меня послушаешь? Просто, пожалуйста, будь аккуратна.

— Нэ, омоним…

— Чего?

— Я говорю: да, мама. Пора бы уже запомнить…

— Смотри, не обижай его, знаю я, что ты быстро перегораешь…

— Именно этого я боюсь, но мне кажется, что в этот раз всё серьёзно, я действительно испытываю к этому человеку сильную симпатию.

Поговорив с ней ещё пару минут, я еще сто раз извинилась за то, что разбудила, пообещала, что привезу ей хорошие подарки и распрощалась, не заметив, как на экранчике моей нокии засветился значок сообщения.

— Там Нам Юн в футбол играет, — сообщила Даша, заходя в комнату с банными принадлежностями и перекинутым через плечо полотенцем.

— Круто, — без особых интонаций отозвалась я, но всё же слезла с кровати и прошла к окну в коридоре.

— Что-то хреново играют, — прокомментировала я, глядя на то, как какой-то студент запутался в ногах и упустил лёгкий пас; мяч медленно и меланхолично откатился к забору. — Их бы наша дворовая братва порубила на щепки.

— Твоя правда, — подтвердила Даша, с усмешкой наблюдая за действом. — Поспать что ли ещё?

— Гата-а-а-альский! — заорала я, замахнувшись кулаком на поле, вспомнив одну из сценок в «Нашей Раше».

— Газмяс! Газмяс! Газмяс! Газмя-я-яс! — поддержала Даша.

— Мы мясо, мы га-а-з!

На улице образовалась Гюнай, которая махала с общажного дворика Нам Юну, мокрому с головы до ног от пота. Горе-футболисты, уставшие от палящего солнца, устроили тайм-аут, и он подошёл к ней перекинуться парой слов. Я услышала, что он спрашивает обо мне и невольно захотела убежать, только вот не успела.

— Нам Юна-а! Аньоасейо! — загорланила Даша и энергично замахала рукой, точно флагом национальной корейской сборной, а я не успела спрятаться под подоконник.

— Аньон, Нам Юн, — поприветствовала я, кивнув ему с улыбкой.

И чего бояться? Всё равно поцелуй по пьяни не считается…

— Аня! Аньон! Кибуни оттейо?* — тут же с улыбкой сказал он мне и улыбнулся Даше.

— Чо-чо? — переспросила та.

— Спрашивает, как настроение, — пояснила я и крикнула ему по-корейски: — Нормально, а у тебя?

Он что-то быстро брякнул, а Гюнай перевела, что у него тоже всё в порядке, на этом мы распрощались, так как ребята снова стали беспорядочно и лениво бегать по полю. Мне захотелось на миг стать стариком Хоттабычем и подарить каждому по мячу, может, хоть заиграют нормально. Явно не спортсмены эта актёрская братия, но то, что они при такой жаре могут играть в футбол — уже впечатляет. Нам Юн, кстати, за то время, что мы не виделись, избавился от своей невнятной химии от затылка до чёлки, и теперь имел вид вполне адекватный с естественно-прямыми волосами.

— Пойду дальше спать, — зевнув, сказала я и попросила Гюнай, собравшуюся в магазин, притащить мне немного молока.

Забравшись на кровать по лестнице, я заметила, что диод телефона, оповещающий либо о пропущенном звонке, либо о сообщении, мигает. Решив, что это очередное дебильное сообщение от билайна, что-то типа «этот абонент снова в сети», которыми меня любила закидывать служба поддержки, я едва сразу же не удалила уведомление, но вовремя очухалась, увидев незнакомый, отнюдь не российский номер. Я сразу же догадалась от кого оно, так как никто в Корее не знал моего номера, конечно же, кроме Юн Сона, которому я продиктовала его на пляже.

— Чего лыбишься? — спросила Даша, тоже затаскивая своё бренное тело на кровать-чердак.

— Юн Сон написал, — зарделась я, приложив ладонь к щеке. — Забыл сказать мне на пляже, что у меня очень вкусные блины, — мне было чертовски приятно это читать. — Пожелал приятного дня и обещал чуть позже набрать.

Значило ли это, что встреча в больнице с женой прошла нормально и всё не так плохо, как я себе надумала? Или же наоборот, увидев её, он не стал сразу шокировать заявлением о разводе… В душу прокралась тревога, я знала, что не стоит раньше времени забивать себе голову, но иначе не могла.

— Что ответишь? — с интересом спросила Даша, лёжа на животе и суча ножками.

— Как что? Поблагодарю и сухо напишу, что буду ждать звонка.

— Это по-твоему сухо? — пристально посмотрела она на меня, но я как всегда состроила хитрую улыбку, вспомнив Женю на уроке корейского.

Он как-то читал замудреный текст, сидя лицом к аудитории и откровенно мямлил, Дашка спросила, где у него находится кнопка громкости и получила в ответ пошловатенькую улыбку, которую мы и по сей день практикуем.

— Завидую я тебе белой завистью. Уж не знаю, что у вас там произошло… Мне же, видимо, совсем ничего не светит с Иль Хэ, — посетовала она трагично. — Что ж, я всё понимаю…

— Даш, не загоняйся, — бросила я, нажав кнопку отправки сообщения и воткнув в телефон штекер зарядки. — Ваше общение кажется очень странным.

— Мы просто друзья.

— Да вы же практически под ручку ходите! — я говорила чистую правду.

Поначалу мы с Гюнай и Ксюшей тоже сочли это общение за близкую дружбу, не став расстраивать влюбленную Дашу, но потом… Потом заметили, что ведёт Иль Хэ себя как-то странно, точно пытается сдержать симпатию… Вообще он какой-то мутный парень, никогда не поймёшь что у него на уме, и это ещё больше мучает влюблённую подругу. — Он постоянно спит на тебе в автобусе…