Корни ненависти

– В нем должна течь наша кровь.

– Как насчет Гуннара? – предложил я.

– Тебе известно, что он соблюдает целибат.

– Тогда Гектор.

– Гектора нет в городе.

– Уверен, ты найдешь желающих.

Я повернулся, чтобы уйти, однако Нагорно оказался быстрее и преградил мне путь.

– Она хочет только тебя, – настаивал он.

– Поищите другого осеменителя! – крикнул я. Мне не терпелось покинуть церковь.

– Ты ненавидишь ее, в этом все дело? – спросил Нагорно, крепко схватив меня за руку. – Ненавидишь так же сильно, как когда-то любил, да?

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мне не хотелось совершать безрассудство в священном месте.

– Я женат на Аликс. Мы по-прежнему ищем нашего пропавшего сына, и скоро у нас родится еще один ребенок. Я не хочу разрушать ничьи жизни и не позволю вам с Оннекой разрушить мою семью.

– Я не боюсь умереть во время атаки и не боюсь осады, но тебе прекрасно известно: король Альфонсо не отступит. Мы должны сдаться, прежде чем нас уничтожат. По кастильским законам наследования, если мы с Оннекой умрем бездетными, все имущество графа де Маэсту перейдет в казну короля.

– И ты хочешь воспользоваться моим членом, чтобы сохранить титулы.

С этими словами я пошел домой, к своей жене.

45. Сломанный карандаш Унаи

Октябрь 2019 года

С утра пораньше мы с серьезными лицами собрались в конференц-зале. Свет был выключен. Сидя в полумраке вокруг стола, Милан, Пенья и я слушали, как Альба подводит предварительные итоги расследования.

– Мы возьмемся за другие направления, – объявила она. – До сих пор у нас был только один подозреваемый: Рамиро Альвар Нограро. Мы основывались на косвенных уликах против него: бочка, в которой утопили Матурану, идентична тем, что найдены на заброшенной винодельне, как и полиэтиленовые мешки. Однако криминалисты не обнаружили никаких отпечатков пальцев или обуви, пол винодельни недавно подметали – очевидно, подозреваемый пытался уничтожить следы. Вдобавок к этому некто, переодетый монахиней-доминиканкой, сбежал с места убийства Андони Ласаги. Попытка инспектора Лопеса де Айялы его догнать ни к чему не привела. Похожий костюм ранее выставлялся в музее башни Нограро, однако теперь он исчез. И наконец, кто-то проник в заброшенный доминиканский монастырь в Кехане. Возвращаясь к Рамиро Альвару – нам известно, что он финансово поддерживал Музей естествознания; похоже, это семейная традиция: агент Милан обнаружила предыдущие пожертвования, сделанные Лоренсо Альваром Нограро. В музее подтвердили кражу партии шпанских мушек, а также чучела змеи, найденного в бочке с убитым Матураной. Расследование в отношении Рамиро Альвара зашло в тупик, тем не менее его связь с романом очевидна. Кроме того, собранные улики привели нас к его прошлому, в деревню Угарте.

– И что вы предлагаете, заместитель? – спросил Пенья.

– Все пострадавшие не входили в группу риска. Изучение их профессионального, социального и семейного окружения не дало нам четких мотивов. Из этого можно заключить, что они стали непреднамеренными жертвами: убийца выбрал их наугад. Поэтому мы подойдем к делу с другой стороны и сделаем ставку на превентивные меры.

– Что вы подразумеваете под превентивными мерами? – уточнил Пенья.

– Начнем со средств массовой информации.

Милан тоже выглядела озадаченной.

– СМИ? Не усложнит ли это ситуацию? Инспектор Руис де Гауна находится в больнице из-за утечки информации, скорее всего, произошедшей по вине СМИ.

– Согласна, но мы сами себе ставим палки в колеса. Пора начать сотрудничать.

– Каким образом? – спросила Милан.

– Через десять минут сюда прибудет группа журналистов из основных местных изданий. Я уже поговорила с судьей, у нас есть ее разрешение.

Вскоре к нам присоединились Лучо, какая-то знакомая журналистка Альбы и несколько представителей электронных СМИ. Они выжидающе смотрели на нас. Альба всех поприветствовала, и я взял слово.

– Как вы уже знаете от заместителя комиссара Сальватьерры, нам нужна ваша помощь. Мы разработали поэтапный план, основанный на том, что убийца следит за расследованием и читает каждую вашу заметку. Итак, начнем с сестер Найера.

– Что нам публиковать?

– Вот эти фотографии, предоставленные их родителями.

На экране мелькнули изображения: трехлетняя Ойана, играющая возле водохранилища Уллибарри-Гамбоа, и Стефания на празднике в честь Белой Богородицы, одетая в традиционный костюм. Далее шли трогательные снимки с последних дней рождения девочек: Ойана задувает двенадцать свечей, ее старшая сестра делает то же самое с семнадцатью. Эти фотографии я попросил специально. Послание красноречиво говорило: «Из-за тебя они уже никогда не задуют больше свечей».

– Почему именно девочки, а не бизнесмен или парень из бочки? – поинтересовался Лучо.

– Потому что в данном случае убийца проявил раскаяние, – ответил я. – Он засунул их в мешки, чтобы не видеть лица жертв, когда станет их замуровывать. Ему было не по себе. Мы сыграем на чувстве вины. Учитывая обстоятельства смерти бизнесмена, мы не знаем, испытывал ли преступник угрызения совести или выбрал жертву наугад. Убийца действовал исподтишка: он не хотел наблюдать агонию жертвы, ее смерть и безжизненное тело. И мы понятия не имеем, раскаялся ли он. То же самое с утонувшим в бочке. Тогда как в случае с сестрами Найера раскаяние очевидно.

Имелась еще одна причина, по которой я не хотел сообщать подробностей о Матусалеме. Мату был хакером и отсидел в тюрьме за интернет-мошенничество. Кроме того, он был протеже Тасио Ортиса де Сарате, и они поддерживали связь до самой смерти Мату. Я не хотел, чтобы парня осуждали из-за его прошлого, и надеялся сделать то, что мне не удалось, пока он был жив: защитить его.

– Что еще нам опубликовать? – спросила молодая журналистка.

Я вручил каждому папку.

– Здесь список их увлечений. Стефания занималась музыкой и мечтала стать виолончелисткой, как ее мать. Летом она планировала поехать с друзьями в Шотландию. Ойане нравилось разрабатывать компьютерные приложения. Она была очень способным ребенком, преуспевала на курсах робототехники, и учителя говорили, что ее ждет блестящее будущее. Вот что вы должны показать: разбитые мечты, оборванные жизни. Я хочу вычислить возможный возраст убийцы, поэтому опубликуйте фотографии скорбящих родителей, бабушек и дедушек, друзей и учителей. Нужно показать горе людей всех возрастов. В этих папках материалы с похорон. Распространите их, пусть каждое издание опубликует несколько фотографий. Наша цель – сыграть на чувствах преступника, показать боль от потери двух жизней. Публикации должны стать отражением его вины и ежедневно напоминать ему о содеянном. Мы хотим, чтобы он помнил об этом. Каждый божий день.

– Можете ли вы согласовать работу так, чтобы на следующей неделе статьи выходили ежедневно? – вмешалась Альба. – Важно оказывать постоянное давление на преступника, чтобы проследить за его реакцией.

– Вы уверены, что это даст желаемый эффект?

«Это уже произошло, – подумал я. – Спросите Эстибалис».

– Уверены, – ответила Альба. – И заранее благодарю за сотрудничество. Приглашаю вас встретиться снова через несколько дней в то же время. Если все пойдет по плану, мы приступим ко второму этапу.

* * *

Как обычно по средам и пятницам, я отправился в Угарте на заседание книжного клуба.

Еще на улице я увидел, что в баре многолюдно: снаружи было припарковано несколько машин. Каждую неделю к клубу присоединялось все больше местных жителей всех возрастов. Войдя, я поздоровался. На лицах присутствующих застыло выжидательное выражение. Все украдкой поглядывали на газету у меня под мышкой. Прошла неделя, и журналисты отлично справились со своей работой.

Мы приступили ко второму этапу операции, над которой вдвоем с Альбой ломали головы несколько вечеров, обложившись отчетами по делу у себя дома. Мы поклялись друг другу никогда не пускать монстров в наше священное пространство, однако день за днем проигрывали эту битву.

Впрочем, наши усилия окупились. Заголовок на первой полосе вызвал лавину ретвитов.

«НОВЫЙ ПОВОРОТ В ДЕЛЕ УТОНУВШЕГО МАЛЬЧИКА. Свидетель дал подробное описание убийцы. Полиция утверждает, что преступник будет арестован в ближайшее время».

За несколько дней до этого Пенья и Милан отправились в Угарте и обошли дом за домом, собирая показания у жителей и тщательно записывая алиби на те даты, когда были совершены преступления. Они взяли образцы ДНК у добровольцев. Желание изъявили не все.