Корни ненависти
Шрифт:
48. Земля Альмохадов
Дьяго Вела
Последующие месяцы стали настоящим адом. Нам перекрыли подвоз продовольствия, и рынки пришли в запустение. Нам не позволяли видеться с родственниками из соседних деревень, а дипломатические попытки Гектора Дикастильо пробиться через блокаду ни к чему не привели. Мы больше не получали сообщений из-за стены, и неведение о судьбах соседних городов было худшим наказанием для наместника, саркастическая улыбка которого постепенно угасла.
Иногда по ночам армия короля Альфонсо трубила наступление,
Царившее вокруг мрачное настроение разгонял единственный лучик света: Аликс родила здоровую девочку. Мы быстро окрестили малышку, опасаясь, как бы очередная внезапная атака не отняла ее у нас прежде, чем она получит благословение Господа. Бабушка Лусия стала крестной матерью своей прапраправнучки.
Гуннар торжественно поклялся перед распятием защищать малютку. И хотя во время произнесения клятвы он скрестил пальцы за спиной, я знал, что он отдаст жизнь за мою дочь.
Когда мы уже думали, что надежды нет, пришло спасение.
Громкий звон возвестил о прибытии всадника в сопровождении кастильских солдат, недоверчиво поглядывающих на незваного гостя.
Новость быстро облетела улицы, и жители собрались на городской стене.
– Что происходит? – крикнул сверху Чипиа.
– Король Альфонсо согласился на временное перемирие, чтобы я доставил вам новости. Откройте ворота, пока он не передумал, иначе мое многотрудное путешествие из Памплоны окажется напрасным, – с улыбкой проговорил епископ Гарсия.
Все вздохнули с облегчением. Мы с лета не видели новых лиц.
Священник, который за минувшие месяцы исхудал и сильно постарел, взбежал на башню церкви Санта-Мария и начал звонить в колокола. Звук этот был райской музыкой для наших ушей.
Чипиа, осторожный, как всегда, расставил арбалетчиков вокруг Северных ворот. Горожане столпились рядом, вооружившись первым, что попало под руку.
– Открывайте! – скомандовал наместник. – Но ровно настолько, чтобы пропустить одного всадника!
Дверные петли, заржавевшие от долгого простоя, издали ужасающий скрежет. Едва въехал епископ на лошади, люди Чипиа снова закрыли ворота.
Священник спешился, и Оннека, привлеченная звоном колоколов вместе с остальными, обняла своего кузена.
– Я думала, что больше вас не увижу! – воскликнула она с облегчением.
– Если осада продлится, так и будет. А у меня нет желания проводить по вам поминальную мессу, кузина. – Епископ Гарсия беспокойно оглядел собравшихся. – Какое жалкое зрелище! Осаду пора прекратить.
– Если вы пытаетесь убедить нас сдаться, то напрасно, – ответил Чипиа.
– Не мне решать столь важные вопросы. Хотя я боюсь за ваши души и поэтому готов отправиться на юг, в земли Альмохадов, в сопровождении одного из городских дворян по вашему выбору. Я поговорю с добрым королем Санчо и объясню ему, что осада слишком затянулась и дальше так нельзя. Пусть он скажет, намерен ли послать подкрепление, или у него есть для нас другие приказы. Вы согласны?
Дворяне и торговцы разбились на группки поодаль друг от друга и начали приглушенно переговариваться.
Наконец все согласились на предложение епископа.– Я поеду с вами, Гарсия, – сказал я.
– Не может быть и речи, – возразил алькальд. – Вы единственный голос разума в этом городе. Без вас все мы погибли бы.
– Он прав, – прошептал мне на ухо Нагорно. – Нам следует держаться вместе.
– Кто же тогда?
– Один житель Новой Виктории и один из Вильи-де-Сусо, – предложил Мендоса. – Мы доверяем только своим.
– Хорошо. Есть добровольцы? – спросил Чипиа.
К нашему удивлению, вперед выступила Оннека.
– Я буду сопровождать кузена. У меня еще достаточно сил, чтобы выдержать двухмесячное путешествие верхом на Ольбии.
Послышался ропот с обеих сторон, однако никто не посмел возразить.
– Кто-нибудь из Вильи-де-Сусо? – воззвал алькальд.
– Я поеду, – сказала Аликс, которая стояла рядом со мной и держала на руках нашу спящую дочь. Она протянула малышку мне, и мы молча переглянулись.
Кто я такой, чтобы стоять у нее на пути? Это ее город, ее люди.
– Тогда лучше поторопиться. Дорога на юг неблизкая, – подытожил Чипиа.
О путешествии в земли Альмохадов я могу рассказать только с чужих слов. Часть последующей истории я услышал от своей жены Аликс де Сальседо. Другие подробности поведала моя невестка Оннека де Маэсту.
Путешествие осложнила плохая погода, и потребовалось почти пять недель, чтобы добраться и получить королевскую аудиенцию. Аликс и Оннека остались ждать, пока епископ разговаривал с королем Санчо Сильным. Они долго спорили, но Гарсия, пользующийся большим уважением монарха, был опытным дипломатом. Он вышел победителем, получив разрешительную грамоту с позволением сдать город.
– Что сказал король? – обеспокоенно спросила Аликс.
– Подкрепления не будет. У Мирамамолина свои трудности в Тунисе, и он рассчитывает на людей Санчо. Никто не держит нашего короля насильно; его осыпают золотом и драгоценностями, а кроме того, ходят слухи о красивой мавританке. Король Санчо освобождает вас от обязательства защищать ворота в королевство. Он поклялся отбить город, как только вернется на север, однако не знает, когда это произойдет.
Не решаясь подвергнуть слова короля сомнению, Оннека и Аликс обменялись разочарованными взглядами.
– И это всё? После того, что мы пережили, защищая его королевство? – воскликнула Оннека. – Вы уверены, что он не пошлет армию, чтобы нас спасти?
Гарсия молча взглянул на нее, а затем утешительно обнял.
– Мы сделали все, что могли, кузина. Короли дают слово и берут его обратно; так было всегда. Нам лучше возвратиться в Викторию, прежде чем погибнет еще больше жителей. Если наш монарх поклялся вернуть город, он так и сделает, не сомневайтесь.
Обратный путь занял меньше времени. Аликс горела желанием воссоединиться с дочкой, а Оннека стремилась сообщить новость городу и вернуться к повседневной жизни вместе со своим супругом: скакать на Ольбии и Алтае по холмам, а утром кататься на коньках по замерзшему Мельничному протоку.
Однако сильнейшая буря вынудила их свернуть с дороги, ведущей к Южным воротам. Они находились всего в нескольких лигах от города, но стояла глубокая ночь, и время для аудиенции у короля Альфонсо было неподходящим. По указанию епископа Гарсии, путники неохотно двинулись в обход и нашли убежище на постоялом дворе «Ла Романа».