Корни ненависти

То, что произошло дальше, мне трудно пересказать, и все же я желаю, чтобы это стало известно и не стерлось из памяти.

49. Парк Кампильо Унаи

Октябрь 2019 года

О чем думает старик перед смертью? Какие мысли посещают того, кто родился на заре прошлого века? Вспоминает ли он своих детей, которых больше нет рядом, или тридцать шесть тысяч рассветов, которые прошли перед его глазами, уставшими от созерцания красоты, разрушения, безмятежности, убожества? Возможно, он думает о своей жене, спутнице жизни, которая полвека шагала рядом с ним по мощеным улочкам Вильяверде?

«Что вам больше всего нравится делать, сеньора?» – спросила онколог мою бабушку после операции, во время которой ее разрезали и удалили метастазы из семи органов, как спиливают отросшие ногти.

«Работать в поле», – пожала плечами бабушка. Движение причинило ей боль, но она не подала виду. Так ее воспитали: никогда не жаловаться, даже на пороге смерти.

«Вам уже за семьдесят, вы на пенсии. Вам больше не нужно работать. Вы только что перенесли очень сложную операцию и теперь должны вести щадящий образ жизни, избегая физических нагрузок. Что еще вам нравится делать?»

«Спускаться днем в погреб и перебирать картошку».

Большинству людей сложно это понять. Чтобы подготовить семенной картофель к посадке, нужно часами сидеть в неотапливаемом подвале с маленьким ножиком в заледенелых руках и разрезать картофель на части.

«Мне это нравится», – решительно заявила бабушка.

Обе женщины замолчали, прекрасно понимая, что бабушка и дальше будет спускаться в погреб каждый день. Ни операция, ни рак этого не изменят.

Я знаю, что дед ответил бы то же самое: спускаться в подвал, работать на комбайне, присматривать за правнучкой.

* * *

Худший день в моей жизни начался со звонка хорошему другу, Яго дель Кастильо.

– Яго, прости, что снова беспокою, мне нужно твое экспертное мнение. Ты не мог бы приехать в Виторию?

– Я в Сантандере. Если хочешь, встретимся через три часа у тебя дома.

– Можешь приехать сразу в Исторический архив Алавы?

– Хорошо. Тогда увидимся в кампусе, – согласился он.

Когда через несколько часов я шел по дорожке к университету, мой телефон завибрировал. Звонил Пенья.

– Мы проверили записи с больничных камер видеонаблюдения. Рамиро Альвару помогли сбежать: кто-то из медиков вывез его на инвалидной коляске.

– Помогли? – задумчиво переспросил я. – К кому Рамиро Альвар мог обратиться за помощью?

– Мы как раз выясняем. Этого типа видно только со спины, на нем белый халат. Двое агентов уже допрашивают персонал больницы: вдруг кто-то его опознает… Ситуация осложняется тем, что у Рамиро Альвара нет мобильника, и мы не можем его отследить. Кстати, есть новости по делу о шпанской мушке. Я наконец-то получил список бизнесменов, присутствовавших во дворце Вилья-Сусо в тот вечер, когда отравили Андони Ласагу. Одно из имен тебе точно знакомо, ты недавно просил за ним проследить: Игнасио Ортис де Сарате. Он представлял компанию «Слоу фуд араба». Кстати, в тот день, когда ты поручил выяснить, во что он одет, я не смог найти его в Витории. Он не входил и не выходил из дома.

– Игнасио был в тот день во дворце? Должно быть, просто совпадение… Но все равно спасибо, продолжайте искать Рамиро Альвара. Я отправил патрульную машину к башне, но он там не появлялся. Ладно, мне пора, – прервал я разговор, заметив Яго дель Кастильо.

Мы тепло поприветствовали друг друга и вошли в здание архива.

– Я почти забыл, что сегодня Хэллоуин, – сказал он, пока мы шагали по коридору. – На улицах полно людей, переодетых Смертью.

– Не любишь этот праздник? – полюбопытствовал я. Всегда такой спокойный, Яго выглядел немного раздраженным.

– Я не склонен к суевериям, но в этот день моих близких преследуют несчастья, о чем я вспоминаю каждый раз, когда выхожу на улицу в канун Дня всех святых.

– Я нарядил дочку в костюм эгускилора, чтобы отогнать злых духов.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – ответил он, и его настроение слегка улучшилось.

Я уже поговорил с заведующей, и нам предоставили доступ к семейному архиву Нограро.

– Что именно мы ищем, Унаи? – спросил Яго, пока мы шли по пустынным коридорам.

– Грамоту тысяча триста шестого года за подписью короля Фердинанда Четвертого: «Привилегии, пожалованные сеньорам Нограро». Я хочу, чтобы ты разъяснил мне кое-какие пункты.

Служащая принесла нам требуемый документ, и Яго углубился в его изучение.

– Это классическая формула майората, – наконец сказал он. – Ius succedendi in bonis, ea lege relictis, ut in familia integra perpetuo conservatur, proximoque duque primogenito ordine succesivo deferantur.

Я уставился на него. Интересно, он сам-то заметил, что говорит на латыни?

– «Право старшего сына наследовать имущество своего отца с условием, что это имущество остается в семье навечно и переходит к следующему старшему сыну в порядке наследования», – с ходу перевел он.

– Понятно. Меня интересует конкретный фрагмент, – объяснил я. – «Да не ступит он в тюрьму и не будет осужден, дабы в роду его не переводились достойные люди». Это условие еще в силе?

– Да, если отсутствует более поздний закон, отменяющий пожалованные королем привилегии. Довольно часто условия претерпевают изменения с принятием новых актов.

– Как думаешь, что заставило горожан сдаться и перейти под власть короля Альфонсо? – спросил я, пытаясь направить ход мыслей в другое русло.

– Сложно оценивать их поступки с современной точки зрения. Через несколько лет после осады, в тысяча двести двенадцатом году, прежние враги – король Кастилии и король Наварры – сражались бок о бок в битве при Лас-Навас-де-Толоса [73] против Мирамамолина, того самого, который во время осады Виктории был союзником Санчо Сильного. Границы между королевствами Наварра и Кастилия были довольно расплывчатыми и в одном только двенадцатом веке менялись пять раз. У простых людей тогда отсутствовало чувство национальной принадлежности в том виде, каким мы его понимаем сегодня. Они изо дня в день боролись за выживание в той социальной среде, к которой принадлежали с рождения, и выступали за того или иного монарха в зависимости от привилегий, пожалованных городу, а вовсе не из патриотических чувств. Короли воевали за территорию ради сохранения статуса: им было необходимо постоянно демонстрировать свою силу.

73

Сражение, произошедшее 16 июля 1212 года между объединенными силами католических королевств Испании и армией мавров, закончилось поражением мусульманских войск и стало поворотным моментом в ходе Реконкисты – изгнании мусульман с христианских земель Пиренейского полуострова.

С братьями Кастильо время текло по другим правилам, поэтому я сверился с часами в телефоне, прежде чем позвонить дедушке. Утром он сказал, что поведет Дебу на качели в парк Эчанобе, неподалеку от мурала «Триумф Витории».

Я набрал номер несколько раз, однако дедушка трубку не взял – должно быть, отвлекся.

– Кстати, о генеалогии… Я хотел бы познакомить тебя со своим дедом. Он сейчас присматривает за Дебой, моей дочерью.

Яго улыбнулся, проявляя интерес.

– Полагаю, он весьма энергичный человек, если в состоянии присматривать за правнучкой.