Корни ненависти

Лучо некоторое время молчал, переваривая услышанное. Затем пригладил свою бородку и улыбнулся.

– Что ж… я рад. Честно, очень рад. Мы вновь сможем ходить по воскресеньям в горы, и между нами не будет той вечной напряженности.

– Да, я тоже хочу, чтобы мы опять стали друзьями.

Мы попрощались, впервые за долгое время глядя друг другу в глаза. Хотя кое-что я от него скрыл: мне оставалось решить один вопрос в Кехане. Из дела «Повелителей времени» еще торчали свободные нитки, а я всегда предъявлял следственному судье исчерпывающий набор доказательств. Последнее дело в моей карьере не станет исключением.

Судья Олано однажды назвал меня «непримиримым идеалистом»…

Сжимая руль, я посмотрел на красную нить.

«Никаких незавершенных дел», – сказал я себе, направляясь в северную часть провинции.

Я был в нескольких километрах от резиденции Айяла, когда зазвонил телефон. Высветившееся на экране имя стало для меня неожиданностью: Игнасио Ортис де Сарате. Я свернул к небольшой часовне, окруженной живой изгородью, и припарковался.

– Алло?

– Добрый день, инспектор.

– Чего тебе, Игнасио?

– Пожалуйста, не вешайте трубку и дайте мне возможность объясниться.

– Я не собираюсь бросать трубку, ты ведь не Тасио.

– Именно поэтому я и звоню. Прежде всего – говорю только за себя, – мне очень жаль, что подобное случилось с вашей дочерью и дедушкой. Я слышал, он наконец вышел из комы и теперь вне опасности.

– Да, так и есть.

– Тогда буду краток. Мне это так же неприятно, как и вам. Я собираюсь навсегда переехать в Штаты. Мой брат-близнец сидит в тюрьме за похищение ребенка, а я уже пронес этот крест двадцать лет назад. Мой дом в Лагуардии и квартира на улице Дато выставлены на продажу. Я не планирую возвращаться. Адвокат объяснил мне ситуацию с ДНК вашей дочери. Лично я не намерен вас беспокоить и вмешиваться в вашу жизнь. Если однажды девочка узнает правду о своем происхождении и захочет узнать о семье отца, буду счастлив выступить в роли дяди. Но если этого не произойдет – на что я надеюсь, ради ее же блага, – то она никогда обо мне не услышит. Больше мне нечего добавить. Сожалею, что ваша семья имела несчастье встретиться с моей.

И он повесил трубку.

«Еще одна побочная жертва», – подумал я.

Действия нарциссов подобны камням, брошенным в пруд. Они создают рябь на поверхности, которая превращается в волны и в конечном итоге разрушает жизни всех вокруг.

Вскоре я припарковался под деревьями с ободранной корой, ветви которых переплелись друг с другом в толстые узлы. Я надеялся застать священника в бывшем доме капеллана.

– Дон Ласаро! – крикнул я, стукнув дверным молотком.

– Кто там? – ответил со двора хриплый голос.

Я попросил открыть мне часовню канцлера Айялы. Оставшись один, надел перчатки – возможно, последний раз в жизни, – вошел в крипту и остановился перед могилой супругов, которые, судя по ДНК, были моими предками.

Я все еще с трудом верил в свои предположения. Однако, стоя там в одиночестве, чувствовал, что их история связана с моей, что меня окружают знакомые вещи. Каменные плиты, веками хранившие моих предков, копия огромного красно-золотого ретабло, даже тишина – все это каким-то образом принадлежало мне.

Я подошел к алебастровой гробнице. Криминалисты тщательно исследовали внутреннюю часть и не нашли ничего, кроме трех скелетов. Другие анализы, которые по моей просьбе сделала доктор Гевара, подтвердили, что обнаруженные в гробнице останки женщины принадлежат Хемме Мартинес, матери Гонсало.

Гонсало так и не признался. Нам рассказала Ирати в обмен на смягчение приговора. Сын Альвара убил собственную мать, когда закончились полученные от Инес деньги.

Вдвоем они вернулись из Астурии с намерением потребовать у Нограро больше. Но Гонсало устал от того, что мать им командует. Устал всю жизнь от нее зависеть, отчитываться за свои расходы и вечно лгать. Спор закончился наихудшим образом, и Гонсало под дождем голыми руками выкопал импровизированную могилу в эвкалиптовой роще в Кантабрии.

В тот же день он прибыл в Угарте, поселился в «Старой кузнице» и разузнал у Ирати о жителях деревни и семье Нограро. Следующим утром Гонсало отправился прямиком на кладбище возле башни, где и встретил свою новую жертву: Рамиро Альвара.

Со временем, завоевав доверие Ирати, он убедил девушку украсть ключи от комплекса в Кехане, где работала ее сестра Клаудия. Удаленное место, привлекавшее мало посетителей, прекрасно подходило, чтобы спрятать труп… и кое-что еще.

Я подошел к ретабло и попытался отделить его от стены. Безрезультатно. Тогда я медленно провел пальцами вдоль линии, где оно крепилось к камню, и наконец нащупал свободно висевший угол с изображением коленопреклоненного канцлера Айялы. С величайшей осторожностью просунул руку за холст.

И нашел ее: копию хроники графа дона Велы.

Сшитые пергаментные страницы в кожаном переплете.

Я вынул книгу из тайника, отдав должное сокрушительной логике Гонсало.

Что может быть лучше, чем спрятать одну копию за другой?

64. Рамиро Унаи

Ноябрь 2019 года

Я оглядел аудиторию. Студенты внимательно слушали мою лекцию больше часа. Мне захотелось проиллюстрировать практическую сторону работы психолога-криминалиста свежим примером, со всеми моими ошибками и ложными выводами.

– Вначале я считал, что мы имеем дело с серийным убийцей. Затем – что убийца страдает множественным расстройством личности. И наконец мне стало ясно, что на самом деле преступников несколько. Сосредоточившись исключительно на средневековых методах, я потерял драгоценное время, не замечая, что каждое преступление несет на себе отпечаток личности убийцы: трусость в случае с отравлением шпанской мушкой; раскаяние в случае с замурованными девушками; жестокость, присущая казни в бочке.

Немаловажно и то, что зачинщик, Гонсало Мартинес, убедил своих последователей рассматривать убийства как побочный ущерб. Они собирались лишить Рамиро Альвара Нограро многомиллионного состояния, причем сделать это необычным способом. Преступники не могли наставить на него пистолет и унести деньги в мешках. Вместо этого они вооружились буквой закона и книгой, написанной им собственноручно. Закон запрещал владеть семейной собственностью тем, кто попал в тюрьму. А его метод исцеления, его версия хроники помогла обвиняемым связать Рамиро Альвара с убийствами.

Я оглядел последние ряды: доктор Лейва обещала засвидетельствовать новый этап в моей карьере, однако занятие кончилось, а она так и не пришла.

Аудитория постепенно опустела. Оставшись в одиночестве, я собирал аудиовизуальные материалы, когда увидел ее. Марина была не одна. Рядом с ней шла Эстибалис, толкая инвалидную коляску Рамиро Альвара.

– Мы опоздали, прости, – извинилась Марина с порога.

– Это моя вина, – вмешался Рамиро Альвар. – Мы ее задержали.

– Вот как? Интересно. И что же привело вас троих сюда? – спросил я, по-прежнему ничего не понимая.

– Я убедила Рамиро пройти курс лечения у доктора Лейвы, – торжественно сказала Эстибалис.

– Собственно говоря, она поставила это условием, чтобы мы продолжали видеться.

– Да, но я ничего не обещаю, – ответила Эсти. – Только от тебя зависит, хочешь ты идти по пути к выздоровлению или нет. И когда ты поймешь, кто ты… я решу, хочу ли быть с тобой.

– Вообще-то Рамиро станет моим последним пациентом перед тем, как я уйду на пенсию, – объяснила Марина. – Я больше не буду преподавать и консультировать. Но уверена, что смогу ему помочь. К тому же вряд ли многие из моих коллег осмелятся поставить объективный диагноз.