"Король" с Арбата

Мово лучшего бойца Кирибеевича.

Что ему ответить, я и сам не знаю. Стою, помалкиваю. Женька посохом п пол вдарил. Тут я сразу вспомнил свою роль,-и дальше все пошло по классику.

I". общем, меня казнили. Мотом дали за на нес, опять его открыли - мы все стоим и раскланиваемся..

Никогда в жизни нам никто не аплодировал, а вот сейчас нее хлопают, улыбаются. Что-то кричат. Больше всех старается Слапик. Все время кричит «бис!» и весело хохочет.

В пионерской комнате мы переодеваемся, разгримировываемся. Здесь Наташа, наш беспокойный вожатый Гриша и, конечно, Славик.

Наташа интересуется, как идут дела с нашим кино.

–  Плохо,-говорю я,-новой пленки нет, а старая надоела.

–  Рисовать будем, по кадрикам,- говорит Женька.- Мультфильм, значит.

Наташа задумывается, по очереди оглядывает нас, молчит. Женька торопливо объясняет ей, что значит мультфильм, что значит делать картину по кадрикам. Она рассеянно слушает, думает о чем-то своем.

–  Вот что, ребята,- говорит Наташа.- Давайте снимать свой фильм. Я вот сейчас в зале беседовала с вашим Костей. Он верит в постройку самодельного киносъемочного аппарата. Даже берется вам помочь.

Она опять оглядывает нас, улыбается:

–  Артисты вы хорошие… только Алеша иногда увлекается… Сами будете сниматься, сами делать декорации. Художники у вас есть,- она кивает на Женьку,- руки у вас со шрамами, с железом знакомы.

–  А что для этого надо?
– растерянно спрашиваем мы. Наш вожатый Гриша тут как тут:

–  Учиться на «отлично».

Мы поморщились: опять за свое. Что мы, маленькие? Наташа недовольно хмурится, поддерживает Гришу:

–  Чтобы построить аппарат, нужно знать физику, математику. Чтобы проявлять пленку, нужна химия.

–  Без знания литературы и русского языка вам не написать сценарий,- добавляет Пелагея Васильевна.

Мне почему-то становится тоскливо. У ребят тоже лица кислые. В самом деле - как только мы пошли в школу, еще семь лет тому назад, нам все время и в школе, и дома, и во дворе - все, кому не лень, твердят одно и то же: «Учитесь на «отлично». Ну, просто надоело слушать.

Дворничиха тетя Дуся двор подметет, к нам подойдет и начнет:

–  Вот не хотите, как я, метлой махать - учитесь «на отлично».

Наш участковый дядя Карасев идет мимо по своим делам, обязательно остановится, спросит:

–  Как учеба, шалопаи? Давайте у меня чтоб на «отлично». Вот так.

Дома мама вздыхает:

–  Ну, что тебе мешает учиться на «отлично»?

И так каждый день одно и то же. Мы уже привыкли к этим словам, и не знаю, кого как, а меня они уже не задевают.

Сейчас Славик смотрит на Наташу, тяжело вздыхает.

–  Ты что, Славик?

–  Да ну, все одно и то же,- щурится на свет мальчуган.- Хоть бы кто-нибудь сказал: «Учись, Славик, плохо» - я бы тогда все наоборот делал. Ведь правда, так интереснее?

Наташа смеется. Смеемся и мы.

Гурьбой спускаемся в раздевалку. У нас стало привычкой подавать Пелагее Васильевне пальто. Когда в первый раз это сделал наш культурный Женька, мы все очень поразились. Гога определил это как подхалимаж. Но на следующий день Женька схлопотал плохую отметку по литературе, и Гога удивленно пожимал плечами:

–  Странно… ничего непонятно.

С тех пор когда мы выходили из школы вместе с Пелагеей Васильевной, всегда кто-нибудь из нас первым летел вниз по лестнице и поджидал учительницу с ее пальто.

Сейчас я первым бегу вниз. Впереди медленно спускаются по узкой лестнице старая преподавательница по немецкому и тот самый педагог, что когда-то в учительской комнате спорил с Пелагеей Васильевной, ругал нашего физика Николая Ивановича. Они заняли всю ширину лестницы: не проскочишь, я замедлил шаг. Учитель поддерживает кашляющую немку и что-то убежденно ей говорит.

–  Это же непедагогично,- слышу я его голос.- Она заставляет ребят на сцене драться.

–  Выслуживается,- захлебывается в кашле немка,- перед районом выслуживается.

–  Л вы заметили, уважаемая Амелия Карловна, она специально пригласила ну девушку из райкома. Специально.

–  Да, да…- сморкается немка,- карьеристка. В завучи метит…

На лестничной клетке я обгоняю их, через две ступеньки кидаюсь вниз, За спиной услышал:

–  Хулиганье… все из ее класса…

В раздевалке хватаю пальто Пелагеи Васильевны, держу на руке, жду. Вот и немка со своим попутчиком, она с любопытством смотрит на меня, а я аккуратно, очень старательно сдуваю пушинки с пальто Пелагеи Васильевны…

На улице меня ждут мама, Нонка и Костя. И снова, как в тот далекий вечер, Наташа поглядывает на часы.

–  Опять убегаете?
– интересуется Славик.- Как тогда?

Лидочка дергает Славика, он оглядывается, хмурится.

Наташа смущенно треплет Славика за подбородок, делает всем нам салют и убегает.

–  Пойти за ней, что ли?
– раздумывает Славик. Лидочка показывает ему кулак, и он успокаивается.

«ППЛЮЩИХФИЛЬМ»

Приближались весенние каникулы. Кто сидит у окна, тот в промокашках не нуждается. Яркое, веселое солнце сушит чернила в тетрадях, греет наши затылки, ползает между параллельными прямыми на доске, залезает в пробирки с растворами, и уже не понять: какой же точно цвет у медного купороса?

Я жду каникул, как раскаленная почва капли влаги. Все-таки мы здорово устали за эту, как нам говорят «решающую», четверть. У Пелагеи Васильевны почему-то все четверти «решающие».

Вместе с веселым солнцем то и дело веселится весь наш класс. Ребята острят наперебой. И почему-то сейчас, в эти весенние дни, у нас получаются остроты. Даже когда Женьки просто показывает палец и при этом серьезно молчит, весь класс начинает дико хохотать.

Наша стенгазета «Товарищ» почти вся разрисована удачными карикатурами, и даже помещены стихи. Наверное, весной у поэтов появляется вдохновение, а у всех людей прибавляется энергии. Ее просто некуда девать.

Славика уже два раза выгоняли из класса. Один раз за «прожигательное» стекло (когда-то, в детстве, год назад, мы тоже увлекались выжиганием), а в другой раз за то, что стоял на голове.