Король

Он ожидал еще одного взгляда от Сорена. Вместо этого он увидел нечто гораздо худшее - сочувствие, смешанное с жалостью.

– Расскажи ей правду, - попросил Сорен.

– Правду? – спросила доктор.
– Вы можете рассказать мне все. Все, что вы скажете, конфиденциально. В этом отношении врачи подобны священникам. Если хотите, мы можем выгнать его из кабинета.

Кингсли отвернулся от них обоих и тупо уставился на желтый постер со смайликом.

– В январе прошлого года я выполнял кое-какую работу в Восточной Европе, - наконец сказал Кингсли как можно более спокойным тоном в такой ситуации.
– Не спрашивайте, чем я занимался, потому что мне запрещено рассказывать. Но меня взяли в плен и подстрелили. И в госпитале сказали... сказали, что надо мной надругались. Я имею в виду, пока я был без сознания.

Боковым зрением он заметил, как доктор изучала его лицо.

– Над вами сексуально надругались?
– Ее тон был нейтральным, спокойным. Он был благодарен за это.

– Очень вероятно, - ответил он.

– У вас остались какие-либо затяжные симптомы или боль?

– Иногда у меня случаются флэшбеки. Кошмары. Никаких воспоминаний.

– Похоже на посттравматическое стрессовое расстройство, - ответила доктор Саттон.
– Я могу направить вас к специалисту в этой области.

– Никаких психотерапевтов, - ответил Кингсли.
– Я ненавижу их еще больше, чем врачей.

– Когда ты в последний раз обследовался?
– спросила доктор Саттон.

– Меня проверяли в больнице, а через полгода должны были еще раз. Но я не пришел.

– Почему же вы этого не сделали?

Он повернул голову и посмотрел ей в глаза.

– Говорил же - ненавижу врачей.

Она улыбнулась.

– Я часто это слышу, - ответил она.
– Итак... после того, через что вы прошли, думаю, мы проверим вас на...

Кингсли нервно вдохнул.

– На всё.

Глава 16

Доктор Саттон измерила его пульс, взяла две пробирки крови, заставила его помочиться в стаканчик и затем сделала кое-что с ватной палочкой, за что обычно мужчины заплатили бы больше пяти сотен долларов Госпоже. Она сказала, что результаты придут через две недели.

– Две недели?
– повторил он.
– Я должен ждать две недели?

Она посмотрела на него с глубочайшим состраданием.

– Понимаю. Эти две недели ожидания результатов самые пугающие в жизни любого. И они могут прийти быстрее, но обычно это занимает две недели. Попытайтесь не думать об этом.

– Этого не произойдет.

– Я рекомендую вам не вступать в половые связи, пока не будут готовы результаты.

– Невозможно, - ответил он.

– Возможно, - возразил Сорен.
– Я прикую тебя к полу, если придется.

– У меня уже был секс, будучи прикованным цепями к полу. Помнишь, когда...

– Кингсли.

– Вам стоит подумать о будущем, - сказала доктор Саттон.
– Вы подвергаете свою жизнь риску. Вы подвергаете риску детородную функцию. Даже если вы не хотите детей...

– Хочу.

Сорен резко посмотрел на него. Кингсли не понимал, откуда взялось это слово. Он только что сказал, что хочет детей? Правда? И когда он планировал признаться себе в этом?

– Тогда вам стоит использовать защиту, - продолжила доктор Саттон.
– Каждый раз. Пока, конечно, вы не будете готовы к появлению детей.

– Никаких других вариантов?
– спросил Кингсли.

– Можешь попробовать целибат, - предложил Сорен, и Кингсли запустил в него палочкой для проверки горла.

– Противоестественно, - ответил Кингсли.
– Никто не должен хранить целибат.

– Согласна, - добавила доктор Саттон и подмигнула Сорену.

Доктор Саттон пообещала позвонить, как только будут результаты. Они с Сореном вышли на солнечный свет.

– Она и твой доктор тоже, верно?
– спросил Кингсли.

– Да.

– И она ходит в твою церковь?

– Да.

– И она не считает, что священники должны соблюдать обет безбрачия?

– Теперь ты знаешь, почему она мой врач, - улыбнулся Сорен. Улыбка померкла, и он положил руку на плечо Кингсли.
– Что бы ни случилось, я буду рядом.

– Две недели. Я умру, ожидая, чтобы узнать, умру ли я.

– У тебя нет моего разрешения умирать.

– Я не выдержу. Что люди, которые не занимаются сексом, делают со своим временем? Кроме того, что планируют самоубийство?

– У меня нет секса. По-твоему, я похож на суицидника?

– Чем ты занимаешься в свободное время?

– Я покажу. Встретимся в Центральном парке на Северной Лужайке в три.

– Разве у тебя нет работы?
– спросил Кингсли.

– Я сказал, что утренняя служба в десять. Остаток выходного я проведу с тобой. Приходи в парк. Надень то, в чем удобно бегать.

– Я не хочу бегать.

– Северная лужайка. Три.

Сорен показал три пальца.

В ответ Кингсли показал один палец.

Как только Сорен уехал, Кингсли остановился у таксофона и позвонил Сэм.

– Ты отправляла сообщение на пейджер?
– спросил он, как только Сэм сняла трубку.

– У тебя несколько сообщений. Самое важное - Блейз хочет, чтобы ты сопровождал ее на какой-то благотворительный вечер в пятницу вечером.

– Это обязательно?

– Если ты не будешь сопровождать ее, это сделаю я, - ответила Сэм с протяжными нотками в голосе.

– Я отведу Блейз туда. Тебе запрещено красть мою chouchou.

– Тогда нам нужно пересмотреть мои условия работы.

– Что еще?
– спросил Кингсли.

– Звонил офицер Купер. Он на двадцать шестом участке. Не знаю, что значит это сообщение, но он сказал: «Передай Кингу, что у меня один живой для него».

Ахх... это звучало многообещающе.

– Я отправляюсь прямо сейчас, - ответил он.

– А что такое «живой»? Кто живой?

– Я говорил тебе, что нам нужны профессионалы: доминатрикс, доминанты, сабмиссивы. У меня есть парочка контактов, которые замечают любого, кто может отлично вписаться в клуб.

– Патрульный полицейский - один из твоих контактов?

– Купер крутой спец.

Он повесил трубку и поймал такси. Мужчина был в таком же восторге от полицейских участков, как и от кабинетов врачей. Сегодня ему уже довелось побывать у врача, так что с таким же успехом посетит и полицию. Если этот день продолжит двигаться по той же траектории, то к его концу он окажется на вечерней мессе.

И все из-за Сорена - стать трезвым, нанять ассистента, пройти обследование, работать. Чертов священник. Он был так рад, что тот вернулся к нему, что Кингсли едва мог дышать, думая об этом.