Королевы и монстры. Яд

Она резко вскидывает подбородок и смотрит на меня округлившимися испуганными глазами.

– Шучу.

Она выдыхает.

– О боже. Господи! Не делай больше так!

Я чувствую себя слегка оскорбленным.

– Может, я и плохой человек, но невинных животных не убиваю.

Она кривит губы и отвечает:

– Не заговаривай мне зубы, бандит. Это очень известная сцена из очень известного фильма про мафию, а у тебя есть склонность к драматическим жестам. Так что такая возможность кажется вполне реальной.

– Склонность к драматическим жестам?

– Ну да! А как ты назовешь открытие траста на десять миллионов долларов? Чем-то рядовым?

Я угрожающе приподнимаю бровь:

– Напрашиваешься на порку?

Увидев мое лицо, она прикусывает губу. Мне бы тоже хотелось ее прикусить.

Я снова переворачиваю нас, прижимаю Натали к матрасу и набрасываюсь на ее губы.

Это уже более агрессивный поцелуй. Она так же возбуждена, как и я, и целует меня в ответ с тем же неистовством, впиваясь ногтями мне в спину.

Мне так отчаянно хочется войти в нее, в последний раз перед отъездом почувствовать ее жар и влагу, но это не поможет. Ничто не поможет справиться с этим ужасным грызущим желанием.

Я не могу ни справиться с ним, ни убежать от него.

– Так что ты сделал?

– С чем?

– Что ты сказал, чтобы Крис отстал?

– Ты спрашиваешь о другом мужчине… пока мы целуемся? Голые?

– Не увиливай от вопроса.

– Ладно. Я позвонил шерифу Говнюку и объяснил, почему в его же интересах больше к тебе не подходить. Никогда.

Натали очень внимательно на меня смотрит. Видимо, пытается понять, где я спрятал тело.

Я улыбаюсь.

– Просто объяснил, и все.

– Объяснил, ну да… Не уверена, что тебе известно значение этого слова.

– Он жив и здоров, милая. Гарантирую.

Психологически травмирован, до смерти напуган, но жив. Я очень красочно расписал ему, что сделаю с ним, если он не послушается.

Я запечатлеваю на губах Натали последний, самый чувственный поцелуй, а потом вылезаю из постели и начинаю одеваться.

Она молча наблюдает за мной.

Если ее слова еще не окончательно искромсали мне сердце, то ее взгляд – да.

Я скрежещущим голосом говорю:

– Поспи еще. Увидимся на твой день рождения, детка, – а потом выхожу за дверь, закрыв ее за собой.

В коридоре я какое-то время просто стою с закрытыми глазами, вцепившись в дверную ручку, глубоко дыша и пытаясь справиться с невыносимой болью в груди. Но вдруг чувствую, как что-то тычется мне в колено, и опускаю взгляд.

Моджо – Ужасный Сторожевой Пес – сидит на полу рядом со мной, довольно свесив язык.

– Да чтоб тебя, – бормочу я, присаживаясь на корточки и почесывая его за ухом. – Здоровяк ведь, а такой рохля.

Он издает тихое вуф. Видимо, это значит: «Кто бы говорил».

Я хватаю свое пальто со стула на кухне, где оставил его, когда вломился через заднюю дверь, и лезу во внутренний карман за патронами для винтовки 12-го калибра. А потом, прежде чем уйти, заряжаю ружье Натали.

35 Нат

Проходит январь.

Наступивший февраль приносит с собой сильные снежные бури, из-за которых перекрывают дороги и отменяют школьные занятия. Я провожу время со Слоан, фокусируюсь на рисовании и отмечаю черным крестиком каждый день, который приближает меня ко встрече с Кейджем.

День моего рождения в календаре обведен красным сердечком.

За неделю до него – День святого Валентина, который я праздную, поужинав целым ведром мороженого в одиночестве на диване перед телевизором. Слоан проводит его с Брэдом Питтом младшим – вероятно, выжимает все соки из его хорошенького члена.

Кейдж присылает сотню красных роз и бриллиантовое колье, которое у меня все равно никуда не получится надеть, потому что оно слишком огромное. Ну и плевать. Я ношу его дома, вместе с халатом и тапочками, и чувствую себя королевой. Потерянной, одинокой королевой, привязанной к своему околдованному льву.

Выходя из дома на работу или вынося мусор, я дважды замечаю следы на снегу. По размеру понятно, что они мужские. И нет никакого секрета в том, кому они принадлежат. Но я не скажу Кейджу, что Крис до сих пор вынюхивает, потому что знаю о последствиях, а кровь на руках мне не нужна.

Через тысячу лет наступает мой день рождения.

Это суббота. Я встаю пораньше, кипя от возбуждения. Во вчерашнем сообщении от Кейджа было только: «Скоро увидимся», – так что неизвестно, когда именно он появится. Но я хочу быть готова к его приезду, поэтому принимаю душ, брею все свои части тела, одеваюсь, прибираюсь в доме, стелю свежие простыни, а потом жду.

И жду.

И жду.

К восьми часам вечера я совсем сникаю.

Я стою перед зеркалом в спальне, уныло глядя на свое отражение. На мне красное шелковое платье, которым восхитился Кейдж в ресторане «Майклс» много месяцев назад, и бриллиантовое колье – его подарок на День святого Валентина. Волосы уложены, макияж безупречен, но мое лицо выглядит так, будто мне сообщили о смерти собаки.

Я понимаю, нечестно расстраиваться, что его до сих пор нет. Обычно он приходит очень поздно. К тому же нужно учитывать пятичасовой перелет, а также войну, которую он сейчас ведет, плюс все прочие хлопоты, связанные с руководством мафиозной империей. У него внушительный список дел. Просто мне бы хотелось быть чуть-чуть поближе к началу этого списка.

Сидя в одиночестве за кухонным столом и ковыряя филе-миньон, который давно приготовила, я стараюсь не жалеть себя. Безуспешно, разумеется.

Звонок домашнего телефона так меня пугает, что я роняю вилку. Она громко падает на тарелку. Мое сердце бьется быстрее, я подскакиваю, чтобы ответить, надеясь, что это Кейдж.

– Алло?

Мне отвечает запись с компьютерным голосом:

– Здравствуйте, вам поступил звонок за счет вызываемого абонента из исправительного учреждения «Грин Хэйвен». Чтобы принять, нажмите два. Чтобы отклонить, нажмите девять.

Сердце замирает у меня в груди. Кейджа арестовали. Он в тюрьме.

Трясущимися руками я нажимаю двойку, и компьютерный голос отвечает: