Королевы и монстры. Яд

– Не принимай меня за идиота. Ты не можешь себе позволить такое колье за учительскую зарплату.

Я поднимаю руку и касаюсь камней на своем горле.

– Это подарок на День святого Валентина, – шепчу я.

Глаза Виктора сужаются, пока он изучает мое лицо.

– Этого года?

– Да.

Он делает шаг ближе и повышает голос:

– Ты все еще с ним на связи? Где он? Где он живет?

Происходит что-то непонятное. Кусочка пазла не хватает. Речь как будто идет не о Кейдже, а о ком-то другом.

Но сейчас я не могу на этом концентрироваться, потому что пытаюсь не допустить выстрела мне в лицо.

– Да, мы на связи. Он сказал, что живет на Манхэттене.

Виктор коротко хмыкает, качая головой, и пораженно бормочет:

– Все это время, прямо под нашим носом.

Он окидывает меня взглядом с ног до головы, изучая меня с возросшим интересом.

– А ты прямо рабочая пчелка. Откуда у тебя столько времени, маленькая учительница?

Когда я лишь непонимающе качаю головой, он просто отмахивается от меня.

– Что ж, было бы желание, а способ найдется. Никогда бы не распознал в тебе шлюху, но тут не угадаешь. Иногда те, кто выглядят невинней всего, – самые большие дряни.

– Ты только что назвал меня дрянью и шлюхой?

Виктор выглядит слегка обескураженным моим тоном. Я сама обескуражена своим тоном. Это было громко, зло и даже немного угрожающе.

Мягким голосом, с вернувшейся на лицо улыбкой он спрашивает:

– А как ты назовешь женщину, которая спит с двумя мужиками одновременно?

Тем временем Моджо за спиной Виктора медленно подбирается все ближе с опущенной головой и оскаленными зубами.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Они знают друг про друга? – смеется он. – Надеюсь, нет. Расскажу ему, прежде чем убью. Не терпится увидеть выражение его лица.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Когда я кричу на Виктора, Моджо громко лает.

Виктор оборачивается на звук. Воспользовавшись возможностью, я выскакиваю из-за стола, и, как только отклоняюсь, Моджо прыгает.

Увидев, что на него летит стокилограммовое шерстяное ядро, Виктор стреляет в сторону Моджо. Звук оглушительный. Я совершенно инстинктивно кричу, но не оглядываюсь и несусь по дому в направлении двери.

Не добежав до нее пары метров, я слышу свист пули у своей головы – в гипсокартонной стене появляется дыра, на пол градом сыпется штукатурка. Я пригибаюсь и продолжаю бежать, но другая пуля попадает ровно в дверь. Я кидаюсь на пол, слышу, как Виктор воет от боли, и забиваюсь в угол между стеной и дверью.

Виктор пытается высвободиться из челюстей Моджо – тот вцепился в запястье руки, которой Виктор держит ствол: видимо, поэтому выстрелы были неточными и не попали в меня. Пес яростно рычит и дико мотает головой, пятясь назад, чтобы свалить Виктора. Но тому как-то удается вырваться.

Он решает не тратить пули на собаку – просто поднимает руку и несется на меня, наставив пистолет на мою голову.

Я поднимаю руки и кричу:

– Стой!

И сразу за этим следует ошеломительный взрыв горячего воздуха и белого света, а голова Виктора лопается, как спелый томат. Кровь и мозг разбрызгиваются по стенам и потолку.

То, что от него осталось, опрокидывается на пол и больше не двигается. Из нескольких артерий в его шее тонкими струйками бьет кровь.

Я пораженно сижу на месте и не понимаю, что произошло. Я совершенно ошалело смотрю на мертвого человека на полу моей гостиной, пока не поднимаю взгляд и не вижу Кейджа посреди комнаты с ружьем моего отца в руках. Видимо, он его зарядил.

С днем рождения меня.

36 Нат

Кейдж отбрасывает ружье, летит через всю комнату, падает на колени рядом со мной и берет мое лицо в ладони.

– Детка. Детка, поговори со мной. Ты цела? Натали, посмотри на меня. Посмотри на меня!

Я отрываю свой затуманенный взгляд от безголового трупа Виктора и фокусируюсь на Кейдже.

– Максим… деньги… мои родители… ты у-убил его… – сбивчиво шепчу я.

Он берет меня в объятия, крепко прижимает к себе и целует в голову.

– Ты в порядке, – бормочет Кейдж мне на ухо. – Всё в порядке. Я здесь. Вставай.

Он пытается поднять меня, но мои ноги подкашиваются, и я безвольно оседаю в его руках. Он подхватывает меня на руки и несет к дивану, осторожно укладывает и убирает мне волосы с лица.

Наклонившись, Кейдж говорит:

– Нужно разобраться с телом. Оставайся здесь. Поняла?

Я медленно моргаю и киваю, не понимая абсолютно ничего.

Он целует меня в лоб. Потом выпрямляется, подходит к Виктору, заворачивает его в ковер, взваливает на плечо и выносит через заднюю дверь.

Наблюдая за его уходом, Моджо скулит из своего укрытия под кофейным столиком.

Я не знаю, насколько быстро Кейдж возвращается. Кажется, что всего через несколько минут, но это могли быть и часы. Дни. Недели. Придя обратно, он встает передо мной на колени и берет мои руки в свои.

Лучше не думать, сколько на них, должно быть, крови, – вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на его лице.

– Скажи мне, что случилось.

Я сглатываю и закрываю глаза, чтобы прогнать образ со взрывающейся головой Виктора, вновь и вновь возникающий перед ними.

Монотонным голосом, который кажется очень и очень далеким, я начинаю:

– Мне позвонил Максим. Он сказал, что ты его предал. Ослушался его. Он упомянул моих родителей. Сказал, что мы все должны заплатить за то, что я обратила тебя против него. А потом появился Виктор. Спросил, где деньги. Я рассказала ему про траст, который ты на меня открыл. Потом он… он вел себя странно. Хотел знать, где ты живешь. И на связи ли мы. Он говорил так, будто ты больше не работаешь на Максима. Я не поняла, что он имел в виду. И мне было неважно, потому что он хотел застрелить меня… Я попыталась убежать… Его укусил Моджо… А потом все было так быстро…