Королевы и монстры. Яд

Я вспоминаю, как Кейдж рассказывал, что не может на мне жениться, потому что Макс имеет полный контроль над его жизнью, в том числе и в этом отношении, и ощущаю толику сочувствия к Дэвиду.

А потом вспоминаю, сколько раз хотела умереть после его исчезновения, и толика сочувствия испаряется словно дым.

– Ты мог бы рассказать мне. Ты мог бы рассказать мне все.

Его ореховые глаза блестят от боли. Он медленно качает головой.

– Стоило это сделать. Но я слишком тебя любил и не хотел рисковать: боялся, что ты уйдешь от меня, узнав правду.

Он всегда избегал риска. Меня снова мутит, и я отворачиваюсь.

– Так что вместо этого ты решил меня бросить. Сказать, что пошел кататься, и исчезнуть.

Я нахожу в себе силы снова встретиться с ним глазами и шепчу:

– Разбить мне сердце во всех возможных смыслах и оставить меня практически зомби. Оставить меня умирать. Ты можешь себе представить, каково мне было? Не знать, что с тобой случилось? Все это время… Не иметь возможности двигаться дальше?

Я вижу, что ему хочется вскочить с кресла и крепко меня обнять, но он этого не делает. Вместо этого Дэвид смотрит на мое кольцо.

Его голос становится резким.

– А ты двигаешься дальше?

Когда я слышу надежду в этом вопросе, мне хочется что-нибудь разбить.

Я ядовито отвечаю:

– Давай вернемся к той части, где ты объясняешь, почему бросил меня накануне свадьбы. Давай немножко поговорим об этом.

Он снова подается вперед, упирает локти в колени и роняет голову в ладони. Дэвид тяжело, протяжно выдыхает.

– Мой куратор по программе сообщил, что по их достоверным сведениям мое местоположение на озере Тахо скомпрометировано. Они настаивали на повторном переезде, причем немедленном. Мне едва успели сообщить – и сразу стерли из системы.

Когда он поднимает голову и смотрит на меня, его глаза полны страдания.

– Мне сказали, что я больше никогда не смогу с тобой связаться. Сказали, что люди Макса будут следить за тобой до конца жизни. И используют тебя как приманку, чтобы поймать меня. Если я совершу ошибку и попаду в эту ловушку, ты им будешь уже не нужна. Тебя убьют. С тем же успехом я мог бы сам нажать курок. Но пока я держался подальше, ты оставалась жива. И я подумал… Я подумал, ты получишь ключ и письмо и поймешь, что должна принять все меры предосторожности…

– С твоей стороны такая оценка моих способностей строить настолько длинные логические цепочки была огромным допущением.

Он мягко отвечает:

– Ты всегда была умнее, чем сама о себе думаешь. Я верил.

Мы смотрим друг на друга. Миллион воспоминаний о нашей совместной жизни роится у меня в голове. Проходит несколько долгих мгновений, прежде чем я снова заговариваю.

– А что насчет денег Макса, которые ты присвоил? Мы жили как бедняки. Ты считал каждый чертов цент. Заставлял меня мыть и заново использовать пластиковые коробки от сэндвичей, помнишь? А теперь ты здесь, живешь как кинозвезда.

– Федералы не знали, что я взял деньги. Если бы я начал покупать крутые машины и большие дома, они бы догадались, что я сделал. И поверь мне, на свете нет ничего, что федеральное правительство любит больше, чем деньги. Они бы придумали, как забрать их у меня – так или иначе. Меня бы, вероятно, отправили в тюрьму, если бы я не уступил им. И на самом деле с них бы сталось запихнуть меня туда же, куда и Макса.

Все становится хуже и хуже.

Теперь уже моя очередь ронять лицо в ладони и тяжело вздыхать.

Дэвид продолжает:

– Первую неделю после того, как оставил тебя, я провел в городе Джуно на Аляске, в крошечной квартирке, которую федералы сняли для меня на имя Энтони Ковальски. Но потом я психанул. Я знал, что ты будешь искать меня в Панаме, поэтому поехал сюда. Путь неблизкий. Ехал автостопом через всё панамериканское шоссе, чтобы мои перемещения нельзя было отследить. Потом, добравшись до места, я обналичил часть криптовалюты, в которую вложил деньги Макса, купил этот дом… и стал ждать. – На секунду он замолкает, чтобы отдышаться. – И с тех пор ждал.

Мне больше нравилось злиться. Сейчас я просто вымотана и подавлена.

Наконец, так и не дождавшись от меня никакой реакции, Дэвид осторожно спрашивает:

– Кто рассказал тебе обо мне?

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза, прекрасно понимая, что следующая часть будет очень паршивой.

– Казимир Портнов.

Лицо Дэвида мгновенно белеет как простыня.

– Ага. Такая реакция практически у всех, кто слышит его имя.

– Он… Он… – Дэвид сглатывает и с усилием моргает. – Он что-то тебе сделал?

– Физически нет.

– Не понимаю.

Я пытаюсь придумать способ рассказать обо всем и при этом не выглядеть посмешищем. Такого способа не находится, так что я просто говорю правду.

– Он приехал в Тахо в прошлом сентябре, чтобы пытками добыть у меня информацию о тебе, а потом убить.

Дэвид издает короткий испуганный звук. Я мрачно улыбаюсь.

– Подожди. Дальше хуже. Вместо того чтобы прострелить мне башку и выбросить труп в озеро, как хороший мальчик, он решил, что будет весело заставить меня в него влюбиться. Что в итоге и сделал, ублюдок.

У Дэвида отвисает челюсть. Лицо у него такое, будто его сейчас вырвет.

– Знаю. Я идиотка. Очевидно, меня привлекает очень специфический тип мужчин: мафиози, которые врут напропалую, чтобы залезть мне в трусы, но оставаться со мной не планируют. Как и оставлять меня в живых. В общем, спустя пять месяцев Могдонович узнал, что Кейдж до сих пор меня не убил и все еще забавляется с тупицей, которую должен был устранить. Как кошка с мышкой. Знаешь, как кошки иногда гоняют мышей, наслаждаясь охотой, а потом долго мучают, прежде чем откусить им голову? Вот это наши с Кейджем отношения. Но я отвлеклась… В общем, Могдонович взбесился, что я не труп, и послал Виктора.

Дэвид заходится в резком приступе кашля.

– О, знаешь Виктора? Мистер Голубые Глаза? Такой очаровашка. По крайней мере он не пытался заставить меня в себя влюбиться. Этот был сосредоточен на работе. Только ему это не помогло, ведь ему снесли голову из дробовика.

Дэвид хрипит от ужаса. Я продолжаю.

– Я догадалась про деньги и про подсказку в письме благодаря Виктору, кстати. Если бы он не объявился, я бы до сих пор продолжала пребывать в блаженном неведении о том, что ты жив, а Кейдж играет со мной как с марионеткой.