Кошмар на улице Зелёных драконов

— Он тут дом купил. Висельника.

— Ну, тем более. Ему вернуться некуда, раз он всякую сомнительную хрень готов покупать.

Я промолчал. Мне было интересно, куда он клонит? Кажется, он не собирался меня убивать. Но я—то ему зачем?

— Ты воин умелый и благородный. Если беда случится, ты встанешь на защиту Шоу Шана?

Кажется, он решил меня использовать. Но мне не хотелось идти к сомнительному типу в услужение. Поэтому я попытался выкрутиться:

— Честью моих предков клянусь, что я буду защищать этот город, как сумею!

— Вот, — воин снова встал на забор, — если припрется какое—нибудь чудище, то он обещал выйти против него в первых рядах, так, парень?

— Так, — меч свой о штаны свои протер — все равно в поту и крови все — и спрятал в ножны, выказывая мои дружелюбные намерения.

— Ну, смотри, я проверю, — подмигнул он мне.

И перепрыгнул через забор.

— Эй, постой! — возмутился я.

Но воины окружили меня.

— Честно поможешь?

— И даже против чудовища?

— Но на место главы стражи мы тебя не возьмем!

— Да идите вы в задницу! — я не выдержал. — На что мне эта головная боль?! Но если чудище припрется… или там воды принести на пожар, или вот… город атакуют… вот в этом мне что—то сделать под силу.

Они помолчали.

— Ты это… — осторожно кто—то похлопал меня по плечу — я позволил. — Ты уж прости. Жизнь эта звериная… и Син этот, будь он неладен!

— Понимаю, сложная у вас служба.

— А ты, что ли, свободен? — кто—то прищурился.

— А меня прислали… — я немного подумал и признался: — Меня родители прислали в храме помолиться. Кто—то из драконов Вэй защищал моих предков.

— Правда, что ли? — ахнул кто—то.

— Они существуют?!

— Так говорили, — я вздохнул: врать не любил. — Но я пришел, а у вас тут какой—то позор, а не храм. Как тут волю родительскую исполнить, понятия не имею!

— Слышь! — толкнули меня кулаком в плечо.

— Ну чо? — повернулся устало к юнцу.

— Вот храм свой на нас не вешай! И без него забот полно!

— Простите! — вздохнул. — Уж каждый о своем думает. Я вас понимаю. У вас свои хлопоты, у меня свои.

— Ну, это… — сказал кто—то. — Пойдемте, что ли, выпьем, мужики? Помянем скотину Сина?

— Давайте вы лучше проверите, на месте ли ваши жены и дети. Я… — ладони сложил. — Я буду молиться, чтобы боги сохранили их.

Я буду молиться… самому себе. Лучшей части себя.

Я уже устал смотреть, во что превратился этот город. Я правда сделаю все, что могу, чтоб хоть от части грязи его отмыть!

Так мы обнялись и разошлись. Кто—то брезгливо поднял труп господина Сина и потащил к воротам. Кто—то помогал спуститься лучникам. Бедные люди. Но воины, похоже, дружные.

Я вышел за ворота, невольно вздохнув — еще один день потрачен впустую, еще и ханьфу единственный испорчен — и пошел мимо забора притихшей усадьбы.

— Так и не убежишь?

Резко развернулся, ухватившись за рукоять меча.

От стены отлепился мой спаситель.

— Зачем я тебе? — не выдержал я.

Ясно же, что он меня тут поджидал.

Он вытащил очередную травинку изо рта.

— Я, кстати, Хэ У.

— Я почему—то уверен, что ты врешь.

— Ну, это… — он шумно выдохнул, внезапно подошел ко мне вплотную, за плечи обнял — я заставил себя сдержаться, хотя отчего—то хотелось отодвинуться от него подальше — на ухо мне шепнул: — Вообще—то, звать меня Ян Лин. Но если не хочешь сдохнуть, имя это лучше не вспоминать вслух.

— Все—таки, твой он приятель! — ухмыльнулся проходящий мимо нас стражник.

Он и его напарник на снятом плаще уносили гору обломков с наконечниками стрел.

— Да я его впервые вижу! — возмутился Ян Лин. — Просто… ну, ок же красиво сражался?

— Красиво… — мечтательно вздохнули те двое и потопали вперед.

Сохранение казенного имущества все же волновало их больше моей персоны.

— Тем более, тебе почему—то жаль было этих парней. Хотя, уверен, ты мог бы их всех убить. Ты странный.

Я вздохнул.

— Да плевать на это все! Пойдем, что ли, выпьем?

И так я до завтрашнего дня опять не узнаю совсем ничего!

— Да пойдем! — он меня потянул за рукав. — Мы—то не местные, не нам разгребать разгром. Можем посидеть спокойно, выпить.

— А причина ночного переполоха тебя не интересует? — возмутился я.

— Ну, иди и помогай им, раз тебе так важно. Я не люблю воевать с обломками.

Я вздохнул, но не пошел. С храмом надо придумать, что сделать.

— Слышь, выпьем? — он схватил меня за плечи, встряхнул. — Че ты как девка ломаешься? Я ж тебя не в постель тащу!

Меня передернуло от этой мысли.

— Просто так давно не видел хороших воинов в этом захолустье. А ты со мной знаться не хочешь! — он упер руки в бока, к счастью, уже свои.

А он смышленый. Бойню несколькими словами остановил, жуя траву на заборе. Может, подкинет полезных идей каких—нибудь? Хотя я сразу ему не расскажу. Хочу сначала приглядеться, что за человек такой.

— А, пойдем, выпьем, — сам его обнял за плечи. — Что—то и правда в горле пересохло,

— И пойдем! — обхватил он меня.

И мы пошли вдвоем.

Свиток 6 — Смех учителя — 9

Ли Кин

Всего—то несколько дней как шла я с рынка, расстроенная издевательствами Ли Фэн, домой, тащила скромную свою добычу домой родителям и тихим седовласым нашим мастерам, да жизнь тогда казалась мне безрадостной и беспросветной, но вот же — снова с рынка возвращаюсь я домой, да только с щедрыми дарами и жизнь моя уж изменилась! И миновать смогла я участи цветком стать запертым в столичном борделе, и меч мой в ножнах приятно отягощает пояс, напоминая, что ныне уж тяжесть унижений и оскорблений терпеть не мне одной. Чуть что — и я смогу их одолеть всех!

Сердце замерло, припомнив странное виденье, где тот добрый путник, угостивший меня рисом и даже предлагавший угостить вином, изящно двигая руками и рукавами обтрепанными, какое—то колдовство, божественно прекрасное, с шестью чашами и чаем сотворял, но вдруг исчезло все — и очутились мы в глухой какой—то местности у моря на скале, а он вдруг бросился с мечом атаковать меня, потом же внезапно поцеловал и даже пытался приласкать.

Вот вроде много мужчин красивых, статных, мужественных, мускулистых, богатых, искусствами увлеченных или милосердных к бедам людей. Я сколько—то таких встречала. И ни один мечтаний таких постыдных в моем уме и душе моей не пробудил! Да даже господа, что наняли меня, они хоть и божественно красивы — иных сравнений я при лицезрении их не подберу — а все же мыслей таких и чувств в душе моей не пробуждали! И взволновал меня сильнее путника, играющего с чашами, во жизни всей моей лишь один: тот негодяй из храма на улице Зеленых драконов. Но тот ужасно меня разволновал: уж столько лет прошло, а тошно вспомнить! А этот… да что со мной?..