Кошмар на улице Зелёных драконов

Стол выдержал, чего не скажешь о веере. Но он не смутился. Жалел, похоже, наш господин, что сломал единственный свой веер об стол, а не о мою дурную голову.

— Так это… — я вздохнула, и внезапно вырвалось: — Хотела утопиться.

Под взглядом помрачневшим отца исправилась торопливо:

— Но сначала, на всякий случай, я хотела попросить богов… а вдруг бы дракон с храма улицы Зеленых драконов помог мне? Хоть как—нибудь.

Ага, размечталась, дура. Поможет, как—нибудь! Я из—за того мерзавца молодого навсегда утратила любимый гуцинь и желание играть на нем!

Отец снова рот открыл, но старики сосали уже мясо, торопливо я отвлекла господина от меня и от них. Пусть поедят!

— А у реки, из—за грязи, застряли два господина. Приезжие. Заплутали в ночи. Напал там кто—то на их спутников, но справился младший господин…

Врала я. Врала бесстыдно и безбожно. Но вдруг услышали они о тех телах разбойников? И все равно же мертвые не расскажут, кто их убил!

— Он справился, но заблудились они. Остались без свиты. Не знали, куда в непогоду пойти. Я просто указала им путь, отец. А младший господин меня потом поблагодарил, — под взглядом укоризненным смутилась его. — Он дал мне золотой слиток и серебряный. Простите, сразу я не смогла до вас дойти. Старший господин, которому без слуг справляться было неудобно, раз я внезапно им помог — они из—за толстого плаща и темноты ничего не видели — подумал, не нанять ли меня, хотя б на время. А я, о нашей нужде подумав — тем более, что младший господин спокойно воспринял это брата его решение — надумала остаться подле них и быть полезной. Они купили старый дом, заброшенный, с заросшим садом, весь в пыли. Они сами не умели готовить поесть. По крайней мере, точно старший господин не мог. Стирать им стало некому… тут, в общем, пригодились умения мои, — я улыбнулась невольно, выпрямляясь, с поклоном получила от матери чашу простой воды. — И я несколько дней трудилась. Они сочли меня полезной. To есть, полезным. Вот, даже младший господин мне подарил попроще меч, чтоб если воры придут, я брата его оборонила.

Вздохнула, воду пригубил. Устала, пить хотелось. Под взглядом пристальным отца смутилась.

— Странные они, господин! — вздохнула, но увидев, как он нахмурился, исправилась торопливо, чтоб отпустил к ним: — To есть, странный старший господин. Он только музицирует или сидит в тишине. Его покои обхожу я далеко, на всякий случай. Он брезгливый, упрямый и ворчливый. А младший господин обходится со мною как с давним знакомым. Он помнит, как я выручила их. Он благодарный вообще, младший господин.

— Красивый? — внезапно спросил отец.

— Он… это… — я смутилась, взгляд опустила.

Едва не вымолвила: «Божественно красив!», но это точно говорить не следовало. Это б всех насторожило.

— Да может хоть в наложницы возьмут? — мать перед нами расставляла тарелки, сладости и мясо перекладывая со стола на них.

И на столе, подле нас, торопливо нарезала овощи, которыми можно было перекусить уже сейчас — и старикам тонкими—тонкими ломтиками нарезала. Старики сосали мясо, прижимали к себе новые одежды и сандалии соломенные и смотрели на меня. Счастливые—счастливые. Сердце пело, когда я видела их таких. Хоть я успела сделать что—то для них, пока живых, за годы верной службы их, от самой себя!

— Они женаты хоть? — отец внезапно сурово спросил.

— Они, похоже, по делу. По порученью, может, из столицы. По крайней мере, младший господин постоянно ходит где—то. А когда не ходит, то тренируется в обращении с мечом. Когда к нам вломился с солдатами господин Син…

Ляпнула и притихла напугано.

— Это в усадьбу висельника приехали которые? — отец вскочил.

— Ну, это…

— Так вроде люди хорошие? — возмутился Ми Шенг.

— Ага, хорошие, а стражу порубили! — отец сердито сжал чашу свою. Но рука невольно потянулась к куску вяленого мяса.

Оголодал, бедный, туг.

— To их младший порубил господин! — вздохнула. — Не всех. Он так хорошо мечом орудует, что, кажется, он б сотню спокойно порубил. Но он просто возмутился, что они вломились без приглашения, сломав забор. Просто, чтоб не лезли.

— Теперь об этих господах чего только в городе ни говорят! — возмутился отец.

— А люди всегда говорят чего—нибудь, — придвинула к старикам сласти, что мать отложила от себя мне. — Вы кушайте. Я принесу еще. Не знаю, когда новый выпадет выходной, но младший господин точно выпустит. Он уважает родителей. Он, когда еще мы заселились, сам мне помогал уборку делать. И первым делом отчистил покои им для сна и мне, алтарь отчистил бывших хозяев. Не только хозяевам таблички памятные сделал, но и выставил на алтаре таблички новые с именами всех своих, — отхлебнула воды еще немного. — Он даже на писал на одной, что то родственнику, чьего имени не ведает. Заботливый такой!

— А, может, они поняли, что ты девушка? — отец нахмурился.

— Полноте вам, господин! — рассмеялась. — Младший господин только и делает, что тренируется, да по делам бродит, мне неведомым. Ну, меня тренирует иногда, чтоб я в его отсутствие хоть немного могла дом и старшего господина оборонить — тот ужаснейший бездельник! To есть… — смутилась.

— Смотрю, характеры их ты успела изучить.

— Да они и не прячутся от меня, — усмехнулась.

— А старший господин чего? — мать серьезно сжала запястье мое, — который дома все время? Как он на тебя смотрит?

— Он это… — смутилась.

Но уж очень родители и мастера смотрели пристально на меня. Я проболталась невольно:

— Да он понял… — голову опустила, защищаясь от взгляда господина сердитого моего: — Да он сказал, что я не интересна ему совсем! Что он женщин других любит. И вообще, он предпочитает сидеть в одиночестве.

— А солнце, кажется. уже на середине неба? — внезапно вспомнил Ми Шенг, взглянув на узенькое окно.

— Ох, я обещала купить провизии к обеду! — испуганно руками всплеснула, воду выплеснув. — Ох. матушка, прости!

— Беги уж, — мать улыбнулась. — Раз тебе послали боги этот труд.

— Но в городе ничего не знают о них! — отец сердито чашей ударил об стол. — Они не разговаривают ни с кем. Разве что тот молодой. который точно воин, в чиновничью сегодня приперся в управу, спрашивал что—то про архив…

— Но я же не могу спрашивать у них все, о чем они сами не желают говорить. господин!

— И то верно, — он вздохнул.

— Но вы осторожны будьте, все же! — решился влезть Ко Ин. — Даже если дружелюбный младший господин, то может, просто он со всеми вежливый.

— В постель не лезь. пока не узнаешь все о них! — отрезал отец.

— Какая постель?! — возмутилась. — Что вы, господин?!

— Ну. вдруг окажутся приличными? — отец вздохнул. — Но ты не лезь в наложницы. покуда не знаешь их. Хоть год выжди.

— Да кому я такая… — я села уныло. — Сдалась?..

— A мало ли? — не отставал наш господин. — Ты девушка, а они — молодые мужчины. Да мало ли?..

— Нет уж! — выдохнула сердито. — Я просто буду у них слугой. Драться научусь хорошо, коли будет добр младший господин. На приданное себе соберу, но прежде — вас накормлю досыта. А там уж, как—нибудь…

— Но видано ли это, чтоб девушка из достойной семьи одевалась в мужскую одежду, еще и нанималась рабынею?! — горестно выдохнул мой отец.

— А что еще? — потерянно опустила взгляд. — Я не хочу идти в бордель.

Он долго молчал. Грозно. Но я не могла уйти, него не спросив. Ох, Вэй Мин на меня разгневается! Но мой отец… мой господин…

— Что ж, — внезапно сказал отец — и мы послушно замерли все, робко на него посмотрев. — Раз тебе так не хотелось в бордель, что ты ходила топилась, а боги послали тебе случай этот… попробуй. Но только ты с ними пока не ложись. Остаться брошенною любовницей, да еще и с ребенком… прости, но мы и одну тебя не сможем выдержать, а уж с дитем и потерявшую честь…