Костоправ. Книга 3

Каким-то звериным чутьём я почувствовал, что ко мне приближаются сзади, и, обернувшись, встретился взглядом с изумлённым вражеским колдуном, летящем на другом эволиске. Он быстро пришёл в себя и направил на меня руку. В тот же миг я перевоплотился в стрижа и нырнул вниз, уворачиваясь от огненного потока. Сделав несколько запутывающих стремительных кругов, я взлетел ввысь, а затем спикировал на него, трансформируясь прямо в воздухе.

Я обрушился на мага всей тяжестью своего тела, прижав его к седлу, и нанёс два сокрушительных удара. Маг обмяк, как тряпичная кукла. Наездник, заметив моё появление, дёрнул поводья, и эволиск закрутился волчком. Я вцепился в ремни, на которых болталось безжизненное тело мага. Когда зверь выровнялся, я метнулся вперёд змеиным броском. Наездник обернулся, вскидывая руки в запоздалой попытке защититься, но это не помогло — ударом ноги я сломал его предплечья и пробил ему грудную клетку.

Теперь меня заметили и остальные маги. Воздух наполнился свистом рассекаемого ветра, когда в мою сторону устремились огненные шары. Я метался меж эволисками, словно неуловимая тень, раз за разом перевоплощаясь в стремительного стрижа и вновь обретая человеческий облик. Полёт, прыжок, трансформация, удар — и очередной враг погибал.

Маги, осознав всю тщетность попыток убить меня, в отчаянии призвали на помощь ветер. Яростные порывы швыряли меня из стороны в сторону, но я быстро приноровился и нашёл бреши в их обороне.

На землю больше не падали ни огненные шары, ни молнии, ни ледяные копья — все силы были брошены на борьбу со мной. Кружа вокруг оставшихся эволисков, я начал улавливать обрывки фраз, слетавших с губ перепуганных врагов:

— Кто он такой?!

— Это невозможно!

— Отходим!

— Отступаем!

Я никому не позволил скрыться, настигнув каждого. Лишённые наездников, эволиски постепенно покидали небо над полем боя. Убедившись, что избавился от всех магов, я нырнул вниз — туда, где кипел бой.

Конечно же, Вайнор не стал дожидаться меня в укрытии. Следуя за запахом, я нашёл его в самой гуще битвы. В пылу сражения лишь несколько солдат заметили, как я трансформировался в человеческую форму, и испуганно отпрыгнули.

— Оикхелдские маги убиты! — заголосил я во весь голос. — Врага никто не поддержит с воздуха! Вперёд!

Вотрийцы подхватили мой клич, передавая весть из уст в уста:

— Никаких магов!

— Нет магов!

— Вперёд!

Я видел всё больше островитян на улицах, видел их рвение и готовность сражаться за свою землю. Всё чаще в их руках мелькало настоящее оружие: мечи и длинные копья. Хоть Оикхелд и быстро среагировал на наш замысел, сразу стянуть на острова много солдат у него не получилось. Да, на берег высаживалась пехота, но основной силой были маги, которые перемещались на эволисках.

Вайнор оказался рядом со мной и, переводя дыхание, восхищённо воскликнул:

— Что это было?! Как ты!..

— Сила древних.

— Почему не рассказал сразу? — с ноткой обиды спросил он.

— Сам не знал, что способен на такое.

Он с сомнением приподнял бровь, и я махнул рукой:

— Не время для разговоров! Поддержим наших!

— Ты же совершенно гол! — заметил он, оглядев меня с ног до головы.

— Плевать! Вперёд!

Теперь бой шёл на наших условиях. Любая попытка противника закрепиться на каком-либо участке заканчивалась провалом. Мы брали их не только выучкой и боевым мастерством, но и просто численностью за счёт местных.

Оикхелдцы больше не пытались одолеть нас — они стремились прорваться обратно к кораблям, где их встречали свежие силы островитян. Осознавая неизбежность поражения, они начали бросать оружие, вымаливая милость. У этих людей не было ни мотивации, ни решимости — чужая земля не стоила их жизней.

Минута за минутой бои стихали. Мы методично прочёсывали улицы, заглядывая в каждый дом, в каждый переулок. Разоружённых врагов под конвоем отправляли на главную площадь. По пути я останавливался возле каждого раненого, будь то островитянин или вотриец, и исцелял их.

Тем временем жители начали потихоньку бороться с пожарами. Они составляли живые цепочки, передавая вёдра с водой, чтобы усмирить жадное пламя.

Солдаты, не дожидаясь чьего-либо приказа, отыскали для меня чистые штаны и просторные сапоги. Вскоре нашлась и простенькая куртка для обогрева — хотя жар Нэйтаара всё равно не дал бы мне замёрзнуть.

— Эйдан! — окликнули меня. — Эйдан!

Я узнал голос Лампара и, повернувшись, нашёл его глазами. Он бежал в мою сторону, весь покрытый кровью и сажей, но его лицо светилось радостью и облегчением.

— Кое-как тебя нашёл, — сказал он и воскликнул: — Мы победили!

— Не так легко, как ожидалось, — вздохнул я.

Лампар запоздало обратил внимание на Вайнора и поклонился:

— Принц Вайнор, благодарю за помощь.

— Лампар! — послышалось впереди.

Я вытянул шею и увидел стремительно шагающего к нам Брунаса в сопровождении солдат.

— Сколько раз мы обсуждали, что должны держаться рядом? — недовольно бросил он.

— Всё уже закончилось, дядя, — возразил Лампар.

— Ещё ничего не закончилось, — произнёс Брунас и, остановившись, поймал мой взгляд: — Господин Эйдан?..

— Давно не виделись, господин Брунас.

— Мракотворец, как и говорил Лампар… — Он вдруг хлопнул меня по плечу, а затем улыбнулся: — Рад, что вы в порядке.

— Благодарю, господин Брунас. Позвольте представить принца Вайнора — наследника престола Вотрийтана.

Брунас задержал взгляд на Вайноре и почтительно поклонился:

— Рыцарь Брунас Ульф. Для нас большая честь сражаться с вами бок о бок.

— Благодарю, — приветливо кивнул Вайнор.

— Повезло, что маги отступили, — сказал Лампар. — Иначе бы ничего не вышло.

— Они не отступили, — заметил Вайнор. — Эйдан перебил их всех в одиночку.

Брунас недоумённо поднял брови и посмотрел на меня:

— Как, господин Эйдан?

— Долгая история.

Вдруг рядом раздалось:

— Господин Брунас! Господин Брунас! Мы нашли его!

Вокруг сразу поднялся гам. В чью-то сторону посыпались оскорбления и проклятия. Солдаты расступились, и на землю перед нами бросили мужчину — по виду явно благородного.

Брунас встал подле него, смачно сплюнул на землю и громко спросил:

— Где его нашли?

— В оикхелдской части у северных ворот, — ответил один из солдат. — Прятался там, как крыса.

Мужчина тем временем поднялся и гордо вскинул голову:

— Я сделал то, что велела совесть.

Лицо Брунаса исказилось от ярости:

— Совесть?! Ты называешь предательство совестью? Ты выдал наших братьев! Ты забыл, что они сделали с Астасом?! Забыл, что они сделали с Фергом?! Ублюдок, из-за тебя погибло столько славных воинов!