Костоправ. Книга 3

— Довольно! — прервал его Герт, поднявшись из кресла. — Ты уже высказал больше дозволенного!

Я почувствовал, как напряжение достигло предела. Казалось, ещё миг — и непоправимое свершится. Я медленно встал на ноги, привлекая к себе внимание:

— Мой король, позвольте сказать.

Герт посмотрел на меня. Его взгляд был тяжёлым, как камень.

— Говори, — сухо бросил он.

— Я бы мог сопроводить Вайнора.

Вайнор оживился, открыл было рот, но всё же не посмел вмешаться в наш разговор.

— Мы уже обсуждали твоё участие в войне, — произнёс Герт.

— Я дал слово, что не буду участвовать в битвах при наступлении на Волноломные земли, — возразил я. — И слово было сдержано, мой король.

— Ты хочешь, чтобы я повторил сказанное снова? — нахмурился Герт. — Мало того, что мой сын рвётся на войну, так ты ещё предлагаешь отправить вместе с ним своего лучшего целителя и изобретателя? Наследника силы древних? Того, кто нужен мне здесь, в сердце Вотрийтана?

— От меня больше пользы там — рядом с солдатами.

— Мы ходим по кругу, Эйдан.

— Скажу как юноша, мой король: если не отпустите Вайнора, между вами может пролечь непреодолимая пропасть, — произнёс я. — Позвольте ему пойти со мной — с тем, кто знает поле сражения, кто защитит его, кто сможет исцелить его, если понадобится.

Герт закрыл глаза и провёл рукой по лицу, будто пытаясь стряхнуть с себя усталость последних месяцев. В этот миг он выглядел не как король, а просто как отец, разрываемый между долгом и любовью.

— Не этого я хотел, — произнёс он без прежней резкости.

— Мой король, я в любом случае желал поддержать Дом Ульф лично. С вашего позволения, разумеется.

Герт посмотрел на меня долгим взглядом, в котором смешались усталость, раздражение и неохотное принятие:

— Что ж… Если хотите рисковать собой, то я не стану вас останавливать.

— Благодарю, отец! — горячо воскликнул Вайнор, и Герт тут же поднял ладонь:

— Не радуйся раньше времени. Ты пойдёшь на войну, но только на условиях, которые мы обсудим. И помни: если ты погибнешь, я никогда себе этого не прощу.

— Я не подведу тебя, — серьёзно сказал Вайнор.

Герт кивнул, и его взгляд снова задержался на мне:

— Если с ним что-то случится, это будет и на твоей совести.

— Понимаю, мой король.

В комнате повисла долгая, вязкая тишина. Наконец Герт махнул рукой:

— Идите. Мне нужно всё обдумать и побыть одному.

Я поклонился, и мы вышли в коридор. Отойдя от двери на несколько шагов, я выдохнул:

— Тяжёлый разговор.

— Прости, Эйдан, — негромко произнёс Вайнор, виновато глянув на меня. — Не хотел, чтобы всё так обернулось. Теперь тебе придётся со мной…

— Не думай об этом. Я правда хотел напроситься на Рассветные острова — как-никак Лампару пригодится моя помощь.

Вайнор широко улыбнулся и, приложив руку к сердцу, кивнул:

— Спасибо.

Весть о том, что принц отправляется на Рассветные острова, быстро разнеслась среди солдат. Это решение, принятое вопреки осторожности Герта, ободрило многих. Участие наследника престола придавало миссии исключительную значимость. Впрочем, Герт подошёл к делу с привычной основательностью: он приставил к сыну отборную охрану из двадцати великолепных воинов, среди которых было шестеро сильнейших нэйтааримов.

План освобождения островов родился после долгих совещаний над картами. Ключом к победе должны были стать два главных портовых города — Люнтар и Хейвик. Именно там оикхелдцы держали основные гарнизоны, по восемьсот солдат в каждом.

Замысел был дерзким: мы решили разделить флот на четыре эскадры. Две первые, самые малые, должны были изобразить атаку на побережье, отвлекая внимание противника. Тем временем основные эскадры одновременно зайдут в порты.

В момент атаки разоружённые островитяне, заранее предупреждённые тайными гонцами, поднимут восстание изнутри городов. Полторы тысячи бывших солдат станут ядром сопротивления, вокруг которого сплотятся местные жители. Пока оикхелдцы будут метаться между двумя угрозами — корабельным огнём и внутренним мятежом — десантные отряды вотрийцев высадятся на берег.

— Главное — синхронность, — подчеркнул Талвир во время обсуждений. — Им придётся распылять силы, сражаясь в нескольких местах одновременно. У нас есть преимущество в скорости, неожиданности и количестве солдат. Если всё пройдёт гладко, мы освободим острова с минимальными потерями.

В очередной раз обдумывая наш план, я поднялся из душного трюма на палубу, где меня ослепило яркое солнце. Глаза невольно сощурились, а лёгкий морской ветер коснулся лица, принося с собой солоноватую прохладу. На мгновение я замер, давая глазам привыкнуть к свету, и заметил Вайнора — он стоял у борта, опершись локтями на тёмное дерево, и задумчиво смотрел вдаль.

— Как спалось? — спросил я, поравнявшись с ним.

— Не очень, — признался он, и на его лице мелькнула слабая усмешка: — Впервые я выбрался так далеко.

— Думаешь о предстоящей битве?

Он промолчал, но его кивок был достаточно красноречив.

— Когда всё начнётся, мысли испарятся, — сказал я.

— «Испарятся»? — переспросил он.

— Первый свист стрел, первый крик раненого — и всё исчезнет.

— Ты помнишь свой первый бой?

— В мельчайших деталях.

— Страха не было?

— Был, — честно ответил я. — До и после. Но не во время.

Он снова кивнул, ничего не сказав. Я видел, что его мысли были далеко отсюда, и не стал мешать.

Несмотря на огромные водные просторы, мы не шли напрямик. Мы делали небольшой крюк, стараясь избежать встречи с патрулирующими кораблями оикхелдцев. Каждая встреча могла стоить нам внезапности — главного нашего преимущества.

По мере приближения к Рассветным островам разговоры на палубе стихали. Матросы говорили шёпотом, будто громкий голос мог привлечь нежелательное внимание. Лица стали серьёзнее, движения — осторожнее.

Незаметно ночь опустилась на море чернильной пеленой. Мы шли малым ходом, без огней, растворившись в темноте. Проблески рассвета едва тронули восточный край неба, когда до нас донеслись глухие раскаты пушечных залпов. Это был первый этап операции: малые эскадры отвлекали внимание противника, заставляя его стягивать войска к побережью.

Внезапно в небе вспыхнул первый огненный шар, полоснув сумерки алым светом. Через несколько мгновений за ним взмыл второй, распадаясь на искры.

«А вот и сигнал», — подумал я.