Красноармеец Горшечников

Север зашагал к калитке, даже спина его выражала злость.

– Орать-то зачем?
– пробормотал ошеломлённый Гарька.
– Я ж не глухой.

– Бесится, как свекровь на невесткиных именинах, - поддержал Ромка.
– Купи подсолнушков на обратном пути, или кавуна, а то скучно.

– Ладно.

Гарька оседлал Звёздочку, сунул пакет за портупею. Плотная бумага разошлась в уголке. Секунду Гарька помучился любопытством. Осмотрелся - никого. Заглянул в пакет.

Внутри была книга, выловленная им из моря.

* * *

Когда Гарька вернулся, то застал картину совершенно идиллическую. Уже совсем стемнело и Храпов с Серафимом затеплили костерок под чахлыми яблоньками во дворе Попорыкиных. Вся честная компания собралась вокруг костра, кто-то принёс молодой картошки, кто-то на прутиках поджаривал клёклый отрубной хлеб. Горшечников как раз поспел к пересказу очевидцами ночного приключения с покушением на Снейпа - сам комиссар отсутствовал. Гарька уселся в траву, прислонившись к яблоневому стволу, и уже в который раз за сегодняшний день принялся рассказывать про всадника на белой лошади.

– А по лошади ты бы его узнал?
– спросил Ромка.

– Куда там, - вздохнул Гарька, - пролетели мимо, как привидение.

– Может быть, это был единорог?
– весело спросил Серафим.
– Впрочем, нет, зачем единорогу Снейп, единороги всё больше по девственницам, и рог у них…

– Серафим!
– сердито воскликнула Георгина.
– Что ж патрули-то его не остановили? В комендантский час верхом…

– Кстати, Горшечников, - спохватился помполит, - ты ещё не слышал: завтра наш отряд в ночной патруль по городу.

– Георгина, ты с нами?

– А Грамматикова дежурит в штабе у Шмелёва, - кисло протянула Георгина, передразнивая Снейпа.

Костёр прогорел, зловеще вспыхивали красные угли. Обстановка была самая подходящая для страшных историй.

– Бают у нас, что может человек с мертвяком связаться, - начал Ромка загадочно.
– Коли свяжется, даст ему мертвяк и удачу, и деньгу. Но должен тот человек при полном месяце мертвяка поить кровью белой кобылки.

– Брехня!
– воскликнул Гарька.

– Предрассудки!
– повела плечом Георгина. Но потом все-таки спросила: - А мертвец только лошадиную кровь пьёт и ничего больше не требует?

– Ну, - почесал Ромка в затылке, - хозяин мертвяка худеет и сам мало-помалу как труп будет ходить - ничего его не обрадует, ни деньги, ни удача.

– Плохая сделка, - Лютиков улыбнулся уголком рта.

– А то!
– подтвердил Ромка.
– Дьявольская. Разве дьявол когда человеку добро сделает?

– И не стыдно тебе?
– укорила Георгина.
– Днём лекции по научному атеизму посещаешь, а ночью всякие небылицы рассказываешь.

– Я, Георгина, в бога не верю, - ответил Ромка серьёзно.
– А дьявол есть и всегда будет. Бродит между людьми и на зло их соблазняет. Вон сколько зла на свете, да ещё какое оно бывает: иной раз смотришь и не верится, что человек не то что сделал - выдумал такое. Нет, без дьявола точно не обошлось.

Гарька не знал, почему ни сам он, и никто из товарищей, и даже помополит не возразили на ромкины слова.

* * *

Улицу перебежала кошка. Ветер гнал по мостовой мусор, швырял песок в закрытые ставнями окна одноэтажных домиков.

Кристалевский поднёс спичку к папиросе. Ветер хлестнул по щеке, затушил огонёк.

– Пся крев!
– Чекист снова полез в карман за коробком.

Гнилые спички ломались в пальцах. Закурив наконец, Кристалевский с жадностью затянулся, взглянул на циферблат золотых часов.

Над головой хлопала ставня. Грохот не тревожил ни жильцов - дом пустовал, ни прохожих - улица была безлюдна.

– Где же он?
– Кристалевский нащупал записку.

Послышались шаги.

– Наконец-то!

– Прости, что поднял тебя в такой час.

– Брось, что за глупые церемонии.

– Хорошо. Дело безотлагательное. Сейчас он появится.

Кристалевский кивнул.

– Слышишь?

– Нет.

– Тихо идёт. Может, теннисные туфли… Да вот же он!

Кристалевский вытянул шею.

Вспышка разорвала темноту; алая пятиконечная звезда расцвела перед глазами чекиста.

«Молния?..» Додумать он не успел.

Убийца взял его под мышки и отволок в палисадник. Порылся в карманах Кристалевского, вытащил записку и тут же, на месте, сжёг. Забрал револьвер и документы, часы оставил. Подумал, окунул пальцы в кровь и написал на стене: «Смерть коммунякам!» Буквы едва виднелись на потемневшем от непогоды дереве.

Ещё не рассвело. В прежние времена рабочие уже спешили бы на завод и в порт, но сейчас город спал. Чёрная кошка перебежала дорогу. Убийца вынул револьвер Кристалевского. Кошка шмыгнула в подворотню, заорала из тьмы.

– Стерва!

Далеко за городом началась артиллерийская канонада.

* * *

Померанцева склонилась к раненому - благообразному волжанину с негигиеничными льняными кудрями до плеч - и вложила персты в его рану. Пациент взвыл.

Гарька сглотнул и отвернулся.

– Марина? Она понесла бинты в прачечную.
– Померанцева бросила в кювету окровавленную пулю.
– Походи по двору, может, встретишь.

Беленькая собачка выползла из-под табуретки и умильно заглянула фельдшерице в глаза.

– Нет, Пилюлька, это не тебе, - благодушно сказала та.
– Обедать будем позже.

Гарька сглотнул ещё раз и поспешил уйти.

Георгина не скучала: собрав вокруг себя толпу раненых, она рассказывала о Веймарской республике. Гарька с трудом дождался, пока подруга закончит рассказ.

– Повидался?

– Она в прачечной.

– А где это?

– Я не спросил.

Георгина не успела возмутиться гарькиной нерасторопностью - Эджкомбова шла им навстречу: серое платье, серая косынка, прижатый к животу оцинкованный таз. На широкой нечистой щеке пламенел вулканический прыщ, готовый, кажется, в любую секунду исторгнуть потоки лавы. Гарька с трудом отвёл от него взгляд.

– Марина, давно не виделись!
– обрадовалась Георгина так ненатурально, что Гарька даже поморщился.