Красноармеец Горшечников

Гарька пригляделся, и сердце его подпрыгнуло, а потом пустилось отплясывать «Яблочко». Это была Она.

– Постой.. те! Подождите!

Девушка перешла на рысь, подвернула каблук, остановилась, надевая слетевшую туфлю и шепча что-то сердитое сквозь зубы. Гарька самым галантным манером подхватил её под локоток.

– Разрешите рекомендоваться - Горшечников. В прошлых прискорбных обстоятельствах не было времени представиться по форме, - ненавязчиво напомнил Гарька зазнобе о том, как помог ей выйти из печального положения.

Красавица поправила платочек. Ресницы девушки были густо накрашены, но её это не портило. Наверное. Проклятый платок закрывал почти всё лицо, только и видны были ресницы да остренький носик. Освободить локоть из цепких гарькиных пальцев она не пыталась.

От счастья у Горшечникова в голове стало пусто, давно заготовленные любезные слова как метлой вымело.

– Не желаете ли грушу?
– промямлил он. Обычная ловкость, с которой он обращался с Лушками и Таньками, исчезла; каждое слово давалось с таким трудом, будто не было до сего момента таких слов и надобно выдумывать их заново.

Девушка тихо фыркнула, плечи её вздрогнули, как от сдерживаемого смеха.

Сердце Горшечникова сделало сальто-мортале. Если смеётся, значит, не сердится.

– А вас как величать?
– расхрабрился он.

– А… Аделаида, - представилась девушка. Голос у неё был очень высокий и звучал как-то странно, в нос, словно она недавно перенесла сильную простуду.

– Прекрасное имя, - Гарька прикинул, можно ли теперь счесть знакомство достаточно близким, чтобы обнять её за талию.
– А главное, редкое. Я жутко… то есть, ужасно… очень рад.

Из-под платочка донеслось отчётливое хихиканье. Как ни влюблён был Гарька, всё же не мог не подумать, что простуда повлияла не только на голос, но и на умственное состояние красавицы.

«Ум в девушке - это несущественно, - подумал он великодушно.
– Зато волосы как лён…»

– Вам на Ильинскую? И мне туда же.

«Хоть бы мы никогда не вышли на эту Ильинскую, - подумал Гарька, бережно прижимая к себе худую мускулистую ручку Аделаиды.
– Наверное, тяжело такой тонкой барышне работать по хозяйству».

Впервые подобные сожаления закрались в его сердце, до сих пор Горшечников был решительным сторонником перевоспитания буржуазного элемента.

Девушка снова споткнулась.

«Возьму её не руки и понесу. Прямо сейчас. Нет, дойдём вот до того дерева…»

Пока Гарька собирался с духом, показалась Ильинская; девушка прибавила шагу.

Завидев Гарьку чуть не в обнимку с неуловимой красоткой, Георгина сделала большие глаза, а Ромка громко сказал: «Ага!»

Обрадовавшись, что появилась тема для беседы, Гарька произнёс:

– Это мои товарищи. Сейчас я вас познакомлю…

– Здрасте, - Ромка оглядел незнакомку оценивающе, потом высморкался с помощью двух пальцев, изящно отставив мизинец.

Девушка вздрогнула, будто в неё попала пуля, выплюнула: «Хам!» и скрылась в подворотне.

– Эх, Ромка!
– вздохнула Георгина.
– Что ж ты наделал? Мы её по всему городу искали. А ты чего стоишь столбом, Горшечников? Беги за ней, пока не ушла далеко.

– Я с тобой, - вызвался Улизин, - может, подсобить надо будет.

– Подсобил уже, хватит!
– Гарька сунул ему решето с грушами и бросился в погоню.

Фигурка в голубом мелькнула в боковой уличке, потом - за низким забором. Перескочив для скорости через плетень и отмахнувшись от небольшого ленивого тузика, Гарька пробежал под шелковицей. Спелые ягоды лопались под ногами. Посреди большого двора в пыли копалась одинокая курица, на лавке дрых облезлый кот, больше никого не было. Гарька завертел головой, прикидывая, куда могла деться девушка. Справа на двор выходила дверь солидного двухэтажного дома, слева - два турлучных * 19 домика. Из распахнутого окна дома посолиднее слышался сердитый мужской разговор. На крыльцо вышла худая баба с медным тазом, принялась развешивать на веревку бельё.

– Эээ... гражданка, - нескладно обратился к ней Гарька, - а где тут у вас девушка живет... такая... такая, - он пытался изобразить руками, какая высокая и стройная.

Баба глянула на него равнодушно, пожала плечами и зашла в дом.

Растерянный Гарька опустился на скамейку. Кот глянул на него круглым глазом, привстал, потянулся, стёк со скамьи и с небрежной заинтересованностью приблизился к кустам, на которые только что опустилась стайка воробьёв. Гарька проследил за ним взглядом и тут за пыльными кустами сирени заметил вторую калитку. Двор был проходной! Его красавица могла оказаться сейчас на любой улице города.

Гарька встал, одёрнул гимнастерку, подошёл к калитке, оглядел напоследок двор - и вдруг увидел у открытого окна большого дома Нагинина. Тот стряхнул пепел с длинной сигареты во двор и раздражённо сказал кому-то в глубине комнаты:

– Я ещё раз говорю, нельзя воевать без денег. Деньги нужны мне не только там, но и здесь. Так и передайте.
– Он отошёл в комнату, где разговор уже не был слышен, но потом снова появился у окна.
– Да, я прекрасно знаю, чем я вам обязан и чем вы мне обязаны, только не нужно делать из меня мальчика на побегушках, я себе цену знаю и на мелочи размениваться не стану. А вы сами виноваты: упустили связного.

Его собеседник что-то ответил.

– Да говорите вы по-русски!
– рыкнул Нагинин и с треском захлопнул раму.

Гарька заполз в самые кусты и сидел там не дыша. Мимо него, не заметив, прошла давешняя баба с кошёлкой. Бежать в ЧК было бесполезно - ничего особого он не услышал, мало ли о каких делах мог разговаривать Нагинин, но шестое чувство безошибочно сигналило об опасности, и Гарька решил во что бы то ни стало узнать, кто же был гостем уполномоченного.

Время шло. Гарька задумался о том, что хорошо бы стать учёным и создать такой приборчик, чтобы проверять человека: возле хорошего человека приборчик тихо себе лежит - и сразу видно, что перед тобой настоящий большевик, а как только окажется около контры, или бандита, или шпиона какого - так сразу гудит и светится. Гарька даже название такому приборчику придумал: вредноскоп.

Взвизгнула дверная пружина, Гарька подобрался. Дверь распахнулась, и во двор вышел начальник доков товарищ Квирин.

* * *

Мысли мельтешили, будто стайка комаров-толкунцов. Горшечников вернулся к друзьям, едва понимая, что происходит вокруг него.

– Догнал?
– спросил Ромка.

– Нет. Ушла дворами.

– Брось ты за ней бегать. Сколько разного бабья перевидал, а эдакой ядовитой ещё ни разу не попадалось!
– заметил Улизин.

Гарька сжал кулак, однако, помня, что друг печётся о его благе, сдержался.