Красноармеец Горшечников

– Тогда тебе будет лучше от неё избавиться, - любезно сказал Шмелёв.

Север засопел.

– Это моё дело, личное.

– Нет сейчас личных дел, все дела у нас народные.

– Странно услышать подобный упрёк от вас, Альберт Петрович, - сказал Север холодным, дореволюционным голосом.
– Разве что вы уже успели сделать все свои тайны достоянием республики.

– К слову, о тайнах. Не догадываешься, почему Нагинин на тебя ополчился?

– Наверное, лицо моё не понравилось.
– Север усмехнулся.

– Мне стало известно, что некогда он служил охранником на Нерчинских рудниках, на прииске Торицком. Тебе это ни о чём не говорит?

Снейп задумчиво потёр подбородок.

– Название прииска - разумеется, что касается фамилии… среди политических его не было. Сидел по уголовному делу? Ему подходит.

– Он был офицером конвоя.

– Ах, так, - комиссар пожал плечами.
– Имён <i>этих</i> я не спрашивал.

– Его уволили со службы в тот же год, что ты бежал, - подсказал Шмелев.

– Нет, Альберт Петрович, ничего не припоминаю.

– Зато он тебя запомнил. Тебя, Ксаверий, трудно забыть, особенно тем, с кем ты имел удовольствие побеседовать. Обрати внимание: я говорю об удовольствии твоём, а не собеседника.

– Он злится, что его когда-то обидел каторжанин?
– уточнил Снейп.

– Ты же умный человек, - сказал Шмелёв с укором.
– Разумеется, дело не только в этом. Ты бежал в его смену, и карьера его рухнула из-за тебя.

– Что старый режим, что новый, а служба одна - тащить и не пущать, - процедил Снейп.
– Его товарищи знают, кем он был раньше?

– Мы тоже не без прошлого, - мягко ответил Шмелёв.

– Бросьте, Альберт Петрович. Одно - Родину защищать, другое - заключённых караулить. В семнадцатом на моих глазах городового толпа разорвала, а он только на углу стоял, следил за порядком. А этот - сатрап, тюремщик…

– Нет, они не знали. Он подправил свою биографию.

– Брали бы пример с «охранки», с теми подобных казусов не случалось, - Север скривил губы.
– Расстреливать пленных офицеров легче, чем проверять собственных работников.

– Надеюсь, ты сумеешь удержаться и не повторить это кому-нибудь из чекистов. К тому же, согласись, они делают нужное дело. Республика в опасности, враги её деятельны и разнообразны. Взять только что разоблачённую группу: хорошо законспирированные шпионы собирали информацию для Врангеля - ты знаешь, что барон планирует отбить Новороссийск. Вероятно, нападение произойдёт в ближайшее время. * 28 Связным группы выступал Злоклятов. Его отец нашёл себе тёплое местечко в штабе Врангеля. Помимо них, в городе действуют разведчики Антанты: ведут пропаганду среди рабочих, на железной дороге, выходят на связь с затаившимися в городе «добровольцами», вербуют краскомов - жаль, но встречаются случаи предательства… и в нашем случае без такового не обошлось

– Квирин?

– Нет, Квирин, скорее всего, англичанин. Доббс показал, что капитан парохода называл его Квирреллом. Обе разведгруппы - английская и доморощенная - действовали сообща. Чека взяло почти всех, но Квирину удалось бежать. И Нагинину тоже.

Снейп издал невнятный возглас.

– Да, он предатель. При обыске его комнаты обнаружили письмо с той стороны, изобличающее его как убийцу Кристалевского. Квартирная хозяйка показала также, что видела у постояльца золотые монеты и ювелирные украшения; впрочем, все ценности Нагинин успел забрать. Благодаря твоему Горшечникову удалось вывести его на чистую воду.

– Этот мне Горшечников!
– произнёс Север с досадой.
– Хуже козы. На верёвку его привязать, что ли?

– Характер у юноши живой, - согласился Шмелёв.
– Почти как у тебя. Мертвец, обнаруженный в лодке, должен был передать Квирину книгу с новыми шифровальными ключами - ту самую, которую ты с таким интересом читал… и даже, кажется, делал пометки? Я их стёр. Надеюсь, ты не обидишься. Не думаю, что чекистам следует их видеть.

– Зачем им понадобилось убивать коммунистов?
– спросил комиссар после сердитой паузы.
– Хотели создать панику в городе?

– Это совсем другая история, - Шмелёв вздохнул.
– Здесь действовала обыкновенная уголовная банда, отличавшаяся, впрочем, размахом и превосходной организацией. У них был свой человек в губкомовской типографии, печатавший дополнительные хлебные карточки; ещё часть карточек они похищали, не брезгуя прямым разбоем. Лохов-Златоверхов поставлял информацию о людях, получающих усиленный паёк, доставая её по знакомству или через знакомых пишбарышень. Бандиты убивали несчастного, а контрреволюционную надпись делали для отвода глаз.

– Это они в меня стреляли?

– Вряд ли.

– Нагинин?

– У него теперь не спросишь. Возможно, это был Квирин - он ведь знал, что книга с кодами у тебя. Увидев, как ты читаешь её, он выстрелил в тебя из опасения, что ты разгадаешь шифры.

– Он не мог увидеть из окна, что именно я читаю, - сказал Север, подумав.

– Хорошо. У тебя есть какие-нибудь соображения на сей счёт?

Снейп неопределённо покачал головой.

– Прошлое нас не оставляет, - Шмелёв испытующе поглядел на Севера.

Тот промолчал.

– Как тебе угодно, Ксаверий. Видимо, я ценю твою жизнь больше, чем ты сам. Мог бы поберечься хотя бы ради своей девушки.

– Она не моя, - сумрачно сказал Север.

– Кажется, друг мой, дело уже решённое. Разве что ты всё-таки позволишь себя убить.
– Шмелёв посмотрел на часы.
– Час поздний. Пропуск у тебя в порядке? Всё равно, не стоит рисковать. Отряжу тебе свой автомобиль, прокатишься с ветерком.

– Автомобиль - хорошее дело, - отозвался Снейп.
– Заодно и… Горшечникова с товарищами можно будет прихватить.

– Они уже полчаса как ушли, - улыбнулся Шмелёв.
– Я из окна видел.

– Все вместе ушли?
– тревожно спросил комиссар.

– Вместе, вместе, - кивнул Шмелев, подавляя зевок.
– И Доббс с ними. Не тревожься за своих бойцов. Они могут за себя постоять.

– Вот этого я и опасаюсь!
– с чувством сказал Север.

* * *

На углу улицы, у трёхэтажного здания бывшего Абрау-Дюрсо горел вполнакала электрический уличный фонарь. Друзья постояли у подъезда Чека, глядя через улицу на это забытое чудо цивилизации, спустились на тёмную набережную. Доббс, призванный подтвердить, что видел Квирина на английском судне, старался не отставать.