Шрифт:
Annotation
Представители итальянского высшего общества отправляются в путь из Неаполя в Марсель на пароходе. Они и не подозревают, что ночью их пароход будет захвачен вооруженным отрядом, возглавляемым коммунистами...
Кюнемес
Кюнемес
Красный пароход
КРАСНЫЙ
К 100-летию Великой Октябрьской
социалистической революции
Утробно завыл гудок, из красных труб вырвались клубы черного дыма, и небольшой уютный пароход "Арриго Бойто" отплыл от дальнего причала неаполитанской гавани. Расположившиеся на палубе немногочисленные пассажиры парохода стояли вдоль леера, щурясь от яркого летнего солнца. Кто-то прощался с остававшимися на берегу родными и близкими, кто-то задумчиво наблюдал за тем, как медленно уменьшаются, удаляясь, белые дома, над которыми возвышалась темная громада Везувия. Вскоре пароход повернул к выходу из залива, и за левым бортом судна стали проплывать подернутые дымкой лесистые горы Сорренто и извилистый голубоватый силуэт острова Капри.
– Как красиво!
– восхищенно воскликнула девочка тринадцати лет, любуясь открывшейся перед ней панорамой.
– Осторожно, Федерика!
– спохватилась мать, одергивая дочь.
– Упадешь!
– Не беспокойся, мама, все будет в порядке, - возразила та.
– Девушкам нашего круга, дорогая, неприлично так себя вести, - настаивала мать.
– Ну, ладно, - девочка неохотно спустила ноги с леера на палубу.
– О чем думаешь, сестренка?
– Так... Ни о чем...
– рассеянно ответила ей девушка лет семнадцати.
– Ты сегодня какая-то невеселая, - заметила Федерика.
– Зато ты сегодня слишком уж веселая!
– парировала старшая сестра.
– Видела бы тебя сейчас мисс Бронсон...
– А что?
– удивилась девочка.
– Ты как будто не знаешь, куда и почему мы плывем!
– Конечно, знаю, Роза! Но это не причина все время сидеть с серьезным видом, как в церкви. Погода замечательная, я впервые плыву на пароходе - почему мне не радоваться?
– Все-таки все дети - эгоисты, - покачав головой, вздохнула старшая сестра.
– Я уже давно не ребенок, Роза!
– обиделась Федерика.
– С трудом верится, - скептически сказала ее сестра.
– Здравствуйте, дамы!
– поклонившись, произнес высокий, худой юноша лет двадцати.
– Красивый вид, не правда ли?
– Очень!
– согласилась Федерика. На ее лице снова засияла улыбка.
– Простите, с кем имею честь?
– подошел к молодому человеку отец семейства, полный господин сорока пяти лет.
– Альберто Точе, - представился юноша.
– Барон Деффенди, - пожал ему руку господин.
– Это моя супруга Анна, дочери Федерика и Роза.
– Очень приятно, - кивнул Точе.
– Мне кажется, я где-то слышала вашу фамилию. Ты не помнишь, дорогой?
– поинтересовалась баронесса у мужа.
Деффенди неопределенно пожал плечами.
–
Возможно, - загадочно улыбнулся юноша.– Вы плывете в Марсель?
– Да, - ответил барон.
– Я тоже, - с грустью в голосе проговорил Точе, но тут же приблизился к лееру и, повернувшись в сторону исчезавшего за кормой Везувия, картинно продекламировал: - Прощай, моя Италия! Прощай, Неаполь мой!..
– Вы говорите как поэт, - заметила Роза.
– Признаться, синьорина, иногда я балуюсь стишками, - просиял юноша.
– Вы так сказали, как будто больше не вернетесь в Италию. Вы в самом деле покидаете страну навсегда?
– спросила баронесса.
– Как знать?
– развел руками Точе.
– Сейчас такое время... Никогда нельзя быть в чем-нибудь уверенным. Мы строим планы, а время разрушает их, как карточные домики.
– Это верно, - согласился барон.
К беседовавшим неспешно подошел человек лет пятидесяти в очках с короткими седеющими волосами.
– Добрый день, синьор Деффенди!
– поприветствовал он барона.
– Синьора Анна!.. Синьорина Роза!.. Синьорина Федерика!
– Здравствуйте, синьор Вискардини!
– пожал руку старому знакомому отец семейства.
– Очень рад вас видеть! Позвольте представить вам нашего попутчика синьора Точе. Синьор Точе, это синьор Вискардини, судья.
– Очень приятно!
– Взаимно!
– Вы тоже плывете в Марсель?
– предположил Деффенди.
– Об этом нетрудно догадаться, синьор барон, - кивнул Вискардини.
– Как ваши дела?
– Не спрашивайте! Как и всюду.
Повисла неловкая пауза. Альберто и Роза медленно пошли вперед по палубе, о чем-то тихо беседуя. Федерика бросилась вслед за ними.
– Вы бывали на Капри?
– поинтересовался Вискардини, задумчиво глядя на остров.
– Не доводилось, - признался Деффенди.
– А я был. Очень хорошее место для отдыха, особенно для семейного. Рекомендую.
– Я бы не советовал вам отдых на Капри: там скучно, - возразил подошедший к барону и судье господин сорока лет с длинными, узкими бакенбардами.
– Впрочем, как раз вам это место может прийтись по вкусу.
– Здравствуйте, барон Бергамин!
– оживился Деффенди при виде нового собеседника.
– Очень рад...
– Только не говорите, что рады меня видеть, барон, - прищурившись, оборвал его на полуслове Бергамин.
– Это звучит по меньшей мере нелепо.
– Позвольте!..
– попытался запротестовать Деффенди.
– Вы прекрасно знаете, что меня никто не рад видеть, - вполголоса продолжал Бергамин.
– Не думаю, что вы составляете здесь исключение. Видите, синьор Вискардини потихоньку сбежал от меня. А с кем это там беседует синьорина Роза? Уж не с Точе ли?
– Да, - подтвердил Деффенди.
– Вы его знаете?
– Я с ним знаком. Это модный нынче поэт.
– Ах, он поэт!..
– Ну, не то чтобы поэт... так, рифмоплет. Но в высшем свете он принят и обласкан, так что не совсем пропащий молодой человек.
– Он из дворян?
– Потомок какого-то разорившегося рода, кажется, из Домодоссолы. Но я бы на вашем месте не позволил ему гулять наедине с вашей дочерью.
– А что такое? Он волокита, может быть опасен?
– Я бы не сказал, что он волокита. Но вы сами подумайте, нужен вам такой зять или нет. Поэты - народ ветреный, ненадежный и, как правило, безденежный. Смотрите, заболтает девочку - и пиши пропало... Впрочем, это ваше дело, - равнодушно заключил Бергамин, покидая Деффенди.