Красный пароход

– Мне кажется, совесть - это некое общее представление человека о рамках дозволенного, - рассуждал Аосталли.
– Она формируется в процессе его воспитания и в дальнейшем почти не меняется...

В это время официанты стали заносить в салон блюда и сервировать стол. Ромоли заметно оживился и начал проводить инвентаризацию меню.

– Так, что тут у нас?.. Мидии? Отлично!.. Здесь тунец... Салат... Фрукты... А что будем пить?
– он поднял бутылку вина, пробежал глазами этикетку.
– Пойдет... Господа, присаживайтесь!

Пассажиры, переглядываясь, стали занимать места за столом. Когда скрип передвигаемых кресел утих, Ромоли обернулся к музыкантам.

– Господа! Сыграйте нам что-нибудь для поддержания аппетита!
– попросил он.

Музыканты кивнули и, переговорив между собой, заиграли бодрое скерцо.

– Не слышал, синьор Ромоли, чтобы музыка вызывала аппетит, - иронически заметил Дзанелла.
– Здесь для этой цели служат картины, - он кивнул головой на голландские натюрморты.

– Господа, кто знает, почему наш пароход называется "Арриго Бойто"?
– поинтересовался Ланино.

– Очевидно, в честь умершего десять лет назад композитора и поэта, - снисходительно улыбнулся Клоккьятти.

– Одиннадцать лет назад, - поправил соседа Вискардини.

– Это понятно, - кивнул Ланино.
– Но почему пароход назвали в его честь? Все-таки не самый известный композитор.

– Наверное, потому что владельцу судна очень нравилась его музыка, - предположил Клоккьятти.

В этот момент в салон вошла одетая в легкое вечернее платье женщина с затянутыми в узел темными, пышными волосами. Она мгновенно захватила внимание всех мужчин: Точе прервал оживленную беседу с Розой на полуслове, Пелос заинтересованно осмотрел вошедшую сверху вниз, даже барон Деффенди, сидевший рядом со своей супругой, рискнул бросить нежный взгляд на женщину. Та обворожительно улыбнулась с полным осознанием своего превосходства.

– Господа, прошу меня извинить за опоздание!
– сказала она негромким бархатным голосом.

– С удовольствием!
– ответил Ромоли, вскакивая со своего места.
– Проходите сюда.

– Вот это женщина!
– восхищенно проговорил Ланино.
– Я ее не знаю. Кто такая?

– О, это мечта всей мужской половины нашего общества, - пояснил Дзанелла.
– Графиня Марци, тридцать пять лет, вдова, детей нет. Но главное - очень богата!

– Да это не женщина, а клад!
– вполголоса произнес Ланино, внимательно рассматривая графиню.
– Она доступна?

– Я бы так не сказал, - покачал головой Дзанелла.
– Скорее наоборот.

– Всякий раз, когда я слышу о недоступной вдове, я испытываю недоверие к своему собеседнику. Неужели она тоскует по умершему мужу?

– Это вряд ли. Муж ее был стар и, кажется, уже ни на что не годен.

– Так в чем же дело?

– Нет, слухи о ней ходят разные. Но я не берусь судить, насколько они соответствуют истине.

– Значит, у меня есть шанс.

– Я наслышан о ваших похождениях, синьор Ланино, не знаю, как вам это удается. Но мне кажется, что с графиней у вас ничего не выйдет, - скептически сказал Дзанелла.

– Это мы еще посмотрим, - возразил Ланино, допивая залпом бокал вина.

Ужин подходил к концу. Официанты стали убирать со стола. Музыканты заиграли вальяжный фокстрот. Альберто повел под руку Розу в середину зала. Баронесса Деффенди тоже потащила упиравшегося мужа танцевать. За графиню Марци развернулась ожесточенная борьба.

– Вы и так каждый раз со мной танцуете, - ласково выговаривала Марци Ромоли.

– Танцевать с вами - счастье для меня!
– восклицал тот.

– В этом я не сомневаюсь. И вы, синьор Клоккьятти, тоже зря свой ус крутите.

– Чем же я вам не угодил?
– нервно засмеялся он, пытаясь скрыть обиду.

– И не смотрите на меня так! Я обиженных не люблю.

– Здравствуйте, синьора! Позвольте пригласить вас на танец, - подскочил к графине Ланино.

– Я с вами не знакома, - лукаво улыбнулась Марци.

– Клаудио Ланино, - поклонился он.
– А теперь пойдемте танцевать.

– Вы слишком самонадеянны, - усмехнулась графиня, но взялась за протянутую ей руку и последовала за Ланино.

Клоккьятти взглянул на Ромоли. Тот развел руками.

– Вы были не слишком убедительны, синьор учитель, - ехидно заметил Клоккьятти.

– Видите ли, мои методы не действуют на всех женщин одинаково, - объяснил Ромоли, отходя к разговаривавшим у стола мужчинам.

В это время Ланино плавно кружился в танце с графиней.

– Будто я не знаю, чего вы, мужчины, от меня хотите, - снисходительно проговорила Марци.
– Вы ничем не отличаетесь от них.

– Ваши слова можно понимать двояко, - произнес Ланино.

– А именно?

– Если вы думаете, что всех мужчин интересуют только ваши деньги, знайте, что я человек не бедный, и еще неизвестно, кто из нас двоих богаче.

– Вот как?
– удивилась графиня.
– А во-вторых?

– А во-вторых, вашей красотой не может восхищаться только слепой, - Ланино пристально посмотрел ей в глаза.

– Вы мне льстите... как и все здесь.

– Я говорю это абсолютно искренне.

– Допустим, вы мне не врете. Тогда скажите, почему у мужчин бытует мнение, будто молодые вдовы очень легкомысленны.

– Я так не думаю.

– Я вам не верю, - сказала Марци и, воспользовавшись тем, что партнер низко склонился над ней, быстро прошептала: - Небось, тоже хотите затащить меня в постель.

Смутившись откровенным разговором, Ланино резко выпрямился.

– Кажется, я угадала!
– усмехнулась графиня.
– У вас на лице все написано.

– Не понимаю, что здесь может быть предосудительного, - попытался взять себя в руки Клаудио.
– Это абсолютно естественная человеческая потребность, и, если вы хотите, я могу ее удовлетворить...

– Все-таки вы ничем от них не отличаетесь, - разочарованно вздохнула Марци.
– Скучно...

Между тем начало смеркаться. Закат отгорел на горизонте, раскаленные алым солнечным диском облака остывали, покрываясь пеплом. По-южному быстро сгустились сумерки, и вскоре над морем царила почти кромешная темнота. Проступивший на небе узкий серп луны слабо серебрил мерно колеблющиеся волны.

В рубке парохода царила тишина, слышен был только глухой однообразный шум двигателей. Капитан стоял у нактоуза и, прищурившись, вглядывался в темноту.

– Держим курс на Бонифачо, - прервал он молчание.

– Есть!
– ответил помощник.

– Скорость?

– Пятнадцать узлов.

– Так держать!
– заключил капитан.

На море появился слабо мерцающий огонек. Он то становился ярче, то гас, как будто прячась в водную толщу. Капитан взял в руки бинокль и направил его на огонек.