Крестопор

Кевин чувствовал себя не в своей тарелке, почти как при приступе клаустрофобии. Он подумал о том, как счастливы стали бы его родители, если бы он вписался в эту толпу; если бы у него на руках была одна из этих загорелых бойких девушек, если бы он водил спортивную машину и укладывал волосы в модную прическу. Но он никогда не смог бы этого сделать - он не хотел этого, и по этой причине он всегда будет оставаться чужаком в своей семье.

Кевин держал в руках талон с номером заказа. Он повернулся к Тревору, сунул ему в руку клочок бумаги и сказал:

– Я сваливаю отсюда на хер. Буду ждать тебя снаружи.

Перед рестораном "Микки Ди" располагался небольшой внутренний дворик. Под бирюзово-сине-белым полосатым тентом были расставлены деревенские столы и скамейки, похожие на столы для пикника. С навеса каскадом стекала вода, придавая оживленному бульвару сказочный вид.

Кевин прислонился к одному из столиков и прикурил сигарету. Он не ездил на мотоцикле уже несколько дней и подумал о том, что мотоцикл, припаркованный на Уитли, промок от дождя. В обычной ситуации он бы не оставил его без защиты на такой срок. Этот байк был очень важен для него. Иногда он садился на него и ехал, даже когда не знал, куда ехать. Он чувствовал себя лучше в незамкнутом пространстве, и не думал, что когда-нибудь сможет водить машину. Уже несколько дней ему не хотелось садиться за руль мотоцикла, и не только из-за того, что он был слишком увлечен наркотиками Мейса и телом Мэллори. С тех пор как Мэллори наконец согласилась присоединиться к Крестопору, в жизнь Кевина вошло чувство, которого он никогда раньше не испытывал, чувство, которое, казалось, росло по мере того, как он проводил все больше времени с Мейсом.

Удовлетворение.

Дверь за Кевином открылась, и он повернулся, надеясь увидеть Марка и Тревора с пиццей.

Там стоял Ларри Кейн.

За его спиной находились еще трое парней, все с широкими плечами и толстыми мускулистыми шеями.

– Эй, приманка для геев, - сказал Ларри, ухмыляясь и быстро приближаясь к нему, - что ты здесь делаешь? Не думал, что это место в твоем стиле. Твои друзья с тобой? Где Мэллори, ты ей надоел или что?
– Он стоял в нескольких дюймах от Кевина.

Не двигаясь, чувствуя на лице пивное дыхание Ларри, Кевин стоял, не моргая.

– Ты все еще куришь?
– спросил Ларри, постукивая ногтем по сигарете Кевина.
– Разве ты не знаешь, как это вредно для тебя? Ты что, не читаешь газет? Или... читаешь?

Трое парней позади него захихикали, каждый из них переминался с ноги на ногу.

Кевин посмотрел на дверь, желая, чтобы Марк и Тревор поскорее пришли.

Ларри выбил сигарету из рук Кевина.

– Просто думаю о твоем здоровье, чувак, - усмехнулся Ларри.

Остальные снова засмеялись.

– Так как у вас с Мэллори дела? Вы счастливы? Она... она дрочит тебе, пока вы катаетесь на твоем большом дурацком мотоцикле?

Что-то лопнуло внутри Кевина, словно кусок ткани, разорванный посередине, и он решил не дожидаться остальных. Он слишком долго хотел причинить боль Ларри Кейну, чтобы ждать еще.

Он резко выбросил колено вверх; у Ларри открылся рот, он дернулся вперед, колени подогнулись, а руки шлепнули по промежности, когда он издал болезненный рвотный звук.

Друзья Ларри бросились к нему, сжав челюсти. Кевин отступил назад, быстро потянулся вниз и выхватил нож из сапога, открыв его плавным движением запястья, взял в руки и, отступив назад, медленно помахал им перед собой взад-вперед.

Ларри отшатнулся назад и прошипел:

– Ах ты, маленький хуесос!

Остальные двигались быстро, не сводя глаз с ножа; двое обошли Кевина с фланга, а один направился за него.

Кевин снова посмотрел на дверь, его начала охватывать паника.

Ларри выпрямился, его лицо исказилось, и он снова двинулся к Кевину.

– Ну и наглость у тебя, уёбок, - прошипел Ларри.
– Если ты не заметил, ты здесь совсем один.

– Мои друзья внутри.

– Я знаю, я их видел.
– Он злорадно улыбнулся.
– Но ты здесь.
– Он кивнул в сторону своих приятелей.

Кевин услышал движение позади себя и, крутанувшись влево, полоснул ножом. Лезвие прорезало рукав одного из друзей Ларри, и Кевин почувствовал, как оно прошло сквозь плоть и затем выдернулось, а рука с криком дернулась в сторону.

Кулак Ларри врезался в почку Кевина, и нити боли пронеслись по его боку, как шквал пуль. Колени подкосились от боли, и Кевин упал. Кто-то схватил его за правое запястье и сильно сжал. Нож выскользнул и чиркнул по цементу.

Еще один кулак ударил его в живот, когда ему заломили руки за голову. Он задыхался и старался побороть тошноту, пока его волокли к тротуару. Друзья Ларри протащили его сквозь дождь за угол, а затем бросили в лужу. Он ударился головой о тротуар, а один из парней ударил его ногой по ребрам, выбив из легких остатки воздуха. Когда Кевин открыл глаза, щурясь от дождя, бьющего в лицо, он увидел, что обидчики возвышаются над ним, будто здания. Ларри присел рядом, ухмыляясь.

– Что это?
– спросил Ларри, беря в руки Крестопор. Он сорвал его, и кожаный шнур обжег Кевину шею.
– Какое-то украшение?
– спросил Ларри развязным, насмешливым, женским голосом, вызвав еще больший смех у своих друзей.
– Где ты взял этот кусок дерьма, на ярмарке искусств и ремесел? Может, на Венис-Бич?

– Отдай, - прорычал Кевин сквозь боль.

– О? Как сентиментально!
– Ларри захихикал, отшвыривая Крестопор через плечо.

Кевин вздрогнул, услышав, как тот заскрежетал и застучал по асфальту.

"Это будет твой побег от всего, что ты ненавидишь", - говорил Мейс, - "от всех людей, которые тебя не понимают".

Кевин попытался сесть, но Ларри ногой толкнул его обратно.

"...однажды он станет всем, что у тебя есть..."

Собрав все силы и не обращая внимания на боль, Кевин сжал кулак и выбросил его в лицо Ларри. Удар получился таким сильным, что костяшки пальцев треснули, и Ларри повалился на спину. Поднявшись, Кевин увидел Марка и Тревора, огибающих угол здания. Марк держал в руках стопку коробок с пиццей, но бросил их и бросился вперед вместе с Тревором; оба достали ножи.

Кевин слышал ворчание и проклятия, скрежет и шлепанье ботинок по мокрой мостовой, покрытой лужами, мясистые звуки от ударов кулаков по плоти. Он перекатился на руки и колени и пополз вперед, нащупывая Крестопор.

Нога врезалась ему в живот, и он снова упал на спину.

– Ты, мать твою, маленький...
– Ларри налетел на него, как хищная птица, схватил за куртку, поднял и прижал к стене, яростно колотя кулаками.

Переулок внезапно залило красным, синим и белым светом. Шины с шипением вгрызались в мокрый асфальт, тормоза скрежетали, двери машин открывались и захлопывались, а голоса кричали:

– Эй!

– Полиция!

– Оставаться на месте! Стоять!

– Господи, копы!

Послышались звуки от шквала бегущих ног и учащенных дыханий, после чего Ларри отпустил Кевина.

Глаза затуманились, тело болело, голова раскалывалась от боли, и Кевин сполз на мокрый тротуар. Почти не обращая внимания на бешеную активность вокруг, он потрогал грудь в том месте, где находился Крестопор, и застонал. Пульсирующие, вращающиеся огни больно резали глаза, и он зажмурился, зажав в кулаке мокрую ткань рубашки.