Крид – Пир костей

Виктор бросил взгляд на двух спутников северного вождя.

— Кто они?

— Мои помощники в ритуале, если ты согласишься, — ответил Всеслав. — Волхв Святогор, — он указал на старика, — и Мстислав, хранитель крови, — он кивнул на молодого мужчину с татуировками.

— Ритуал, о котором ты говорил, — сказал Виктор, делая шаг вперёд. — Как именно он работает? Как можно передать Дар Теней от одного человека к другому?

Старый волхв выступил вперёд.

— Дар Теней, что живёт в тебе, привязан к твоей душе, но не является её частью. Он как… паразит, питающийся твоей жизненной силой. Наш ритуал позволит отделить его от тебя и привязать к другой душе — душе твоего князя.

— Но для этого нужно его присутствие, — добавил Всеслав. — Рюрик должен быть здесь, добровольно принять Дар и произнести слова клятвы.

— Какой клятвы? — насторожился Виктор.

— Клятвы принятия Дара, — пояснил волхв Святогор. — Каждый Дар Теней требует согласия носителя. Без этого согласия, выраженного в форме клятвы, передача невозможна.

Виктор нахмурился. Он не помнил, чтобы давал какую-то клятву, когда получил своё проклятие. Но, возможно, момент между смертью и воскрешением стёрся из его памяти.

— И что произойдёт со мной после ритуала? — спросил он. — Я стану обычным человеком? Смертным?

— Да, — кивнул Всеслав. — Ты будешь таким, как был до получения Дара. Смертным, подверженным старению и болезням, но свободным от проклятия вечной жизни.

— И что получишь ты? — Виктор пристально смотрел на северного вождя. — Кроме своей независимости?

Всеслав выдержал его взгляд.

— Удовлетворение от того, что помог страждущей душе найти покой. И гарантию, что Рюрик, получив то, что желает больше всего на свете, оставит мои земли в покое.

Что-то в его голосе не соответствовало словам — едва уловимая нотка, которую Виктор, с его многовековым опытом, не мог не заметить. Нотка скрытого торжества, предвкушения чего-то большего, чем было сказано.

— Ты лжёшь, — тихо произнёс Виктор. — Не обо всём, но о чём-то важном. Что ты скрываешь, Всеслав?

Лицо северного вождя на мгновение исказилось от досады, но он быстро совладал с собой.

— Я не лгу, воин. Я предлагаю тебе освобождение, а Рюрику — то, чего он жаждет. Все получают желаемое.

— Кроме тебя, — заметил Виктор. — Ты получаешь слишком мало для того, кто идёт на такой риск. Независимость? Гарантия безопасности? Этого недостаточно для человека, который знает секрет передачи Дара Теней. Ты мог бы просить гораздо больше.

Всеслав нахмурился.

— Ты слишком подозрителен, Виктор. Неужели тебе так трудно поверить, что кто-то может предложить помощь без скрытых мотивов?

— Да, — просто ответил Виктор. — Особенно когда этот кто-то приглашает меня в древний храм, окружённый символами жертвоприношения.

Он указал на жертвенник, на котором были видны тёмные пятна — следы крови, пролитой здесь на протяжении многих лет.

Лицо Всеслава изменилось, потеряв маску доброжелательности. Его глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию.

— Ты слишком умён для своего блага, бессмертный, — произнёс он уже другим тоном — холодным и расчётливым. — Но ты прав. Я получу гораздо больше, чем простую независимость. Я получу власть над Даром Теней, который живёт в тебе.

— Власть? — переспросил Виктор, незаметно перемещаясь так, чтобы жертвенник не оказался между ним и возможными противниками. — Что ты имеешь в виду?

— Ритуал, о котором я говорил, действительно позволяет передать Дар от одного носителя к другому, — объяснил Всеслав. — Но я не сказал тебе, что тот, кто проводит ритуал, получает власть над новым носителем. Рюрик получил бы бессмертие, но стал бы моей марионеткой, исполняющей мою волю.

Виктор покачал головой.

— А я? Что стало бы со мной?

— Ты бы умер, — просто ответил Всеслав. — Ритуал не отделяет Дар от носителя — он вырывает его вместе с душой. Твоя жизненная сила стала бы топливом для ритуала, а твоя душа — проводником для Дара.

Теперь всё встало на свои места. Предложение было слишком хорошим, чтобы быть правдой, — как Виктор и подозревал с самого начала. Всеслав не собирался давать ему свободу или покой. Он хотел использовать его и Рюрика в своих целях, получив власть, о которой большинство правителей могли только мечтать.

— Я так и думал, — сказал Виктор, и его рука легла на рукоять меча. — Твоё предложение было ловушкой с самого начала.

— Не обязательно ловушкой, — возразил Всеслав. — Скорее… полуправдой. Ты бы действительно избавился от проклятия бессмертия, хоть и не так, как надеялся.

— И что теперь? — спросил Виктор, хотя уже знал ответ.

— Теперь, — улыбнулся Всеслав, и эта улыбка была жестокой, звериной, — теперь мы возьмём то, что нам нужно, без твоего согласия. Это будет сложнее, но возможно. Особенно здесь, в храме Перуна, где сила древних богов течёт, словно кровь в венах земли.

По его знаку волхв Святогор и Мстислав, хранитель крови, начали двигаться, расходясь в стороны, чтобы окружить Виктора. В руках у Мстислава появился кривой нож с зазубренным лезвием, а старый волхв поднял свой посох, что-то бормоча себе под нос.

— Я не сопротивлялся бы на твоём месте, бессмертный, — сказал Всеслав, также доставая из-за пояса нож — длинный, с лезвием из чёрного металла. — Это священное место усиливает нашу магию. Даже такой, как ты, не сможет противостоять силе трёх волхвов, объединённых в едином ритуале.

Виктор не ответил. Его меч со свистом покинул ножны, сверкнув в лучах солнца, и он принял боевую стойку — ту самую, которую отточил за века сражений.

— Глупец, — прошипел Всеслав. — Ты не понимаешь, с чем имеешь дело!

Он поднял свой нож и что-то крикнул на языке, которого Виктор не знал. В тот же миг воздух вокруг храма словно сгустился, став тяжёлым и вязким. Дышать стало труднее, а движения замедлились, будто Виктор

Дышать стало труднее, а движения замедлились, будто Виктор погрузился в воду. Это была магия, древняя и мощная, напитанная веками жертвоприношений в этом священном месте.

Но Виктор не был обычным человеком. За свою долгую жизнь он сталкивался со многими видами колдовства — от простых шаманских трюков до могущественных ритуалов, способных менять саму реальность. И он научился противостоять им, используя свою уникальную природу.