Крид – Пир костей

— Рюрик никогда не согласится приехать сюда один, — возразил Виктор. — Он будет опасаться ловушки.

— Он приедет, если узнает, что здесь находится то, что он так долго искал, — ответил Всеслав с уверенностью. — Особенно если ты поручишься за его безопасность.

На этом их разговор закончился. Серебристый волк повёл Виктора обратно через лес, и остальные волки следовали за ними, образуя живой эскорт. Когда они приблизились к лагерю, волки остановились, позволяя человеку продолжить путь в одиночестве.

Виктор обернулся и посмотрел на серебристого вожака. Волк сидел неподвижно, его жёлтые глаза светились в темноте. Виктор слегка кивнул ему, и зверь ответил тем же, словно понимая этот молчаливый жест уважения.

Когда Виктор вошёл в круг света от костра, все дружинники вскочили на ноги, хватаясь за оружие.

— Господин! — воскликнул Велимир с облегчением. — Мы уже начали беспокоиться!

— Всё в порядке, — успокоил их Виктор. — Я говорил с Всеславом Волхвичем.

— С самим Всеславом? — удивился Радим. — Он был там, с волками?

— Да, — кивнул Виктор. — Мы обсудили предложение князя Рюрика. Всеслав просит три дня на размышление.

Дружинники переглянулись. Такой исход не входил в их планы — они ожидали либо немедленного подчинения, либо битвы.

— Что мы будем делать эти три дня? — спросил Ждан.

— Ждать, — ответил Виктор. — Разобьём лагерь на берегу озера Выг, недалеко от поселения Всеслава. Будем охотиться, отдыхать и готовиться к возвращению в Ладогу — с головой Всеслава или с его клятвой верности, в зависимости от его решения.

Дружинники кивнули, принимая план. Они доверяли Виктору и его суждению, даже если ситуация развивалась не так, как они ожидали.

— А теперь отдыхайте, — сказал Виктор. — Завтра на рассвете продолжим путь к озеру.

Он сел у костра, делая вид, что занят поддержанием огня, но на самом деле его мысли были заняты совсем другим. Предложение Всеслава не давало ему покоя. Возможность избавиться от проклятия бессмертия, обрести долгожданный покой… Но ценой обречения Рюрика на ту же судьбу.

Виктор уважал Рюрика как правителя и воина, но не питал к нему особой привязанности. За свою долгую жизнь он служил многим королям и императорам, и Рюрик был лишь одним из них — амбициозным, умным, но не более достойным, чем другие.

И всё же, была ли справедливой такая сделка? Освобождение для него, но вечное проклятие для другого? Виктор не был уверен, что имеет право принимать такое решение.

С другой стороны, разве Рюрик сам не стремился к бессмертию?

Конец пролога

Глава 2

Третий день начался с неожиданного визита. Когда отряд только пробуждался, на поляну вышел серебристый волк — тот самый, который отводил Виктора к Всеславу. Зверь сел на краю лагеря, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание.

— Похоже, нас приглашают на новую встречу, — сказал Виктор, заметив волка. — Я пойду один.

— Но господин, — начал было Радим, но Виктор прервал его:

— Это не обсуждается. Я должен услышать окончательный ответ Всеслава. Оставайтесь в лагере и будьте готовы к любому исходу.

Велимир подошёл к нему, когда он проверял своё оружие.

— Ты принял решение? — тихо спросил юноша.

Виктор посмотрел на него долгим взглядом, затем ответил:

— Да. Я выполню приказ Рюрика.

В глазах Велимира мелькнуло удивление, но он молча кивнул, не решаясь спрашивать больше. Виктор похлопал его по плечу — жест, необычный для всегда сдержанного воина.

— Позаботься о лагере, — сказал он. — И если я не вернусь к закату… вы знаете, что делать.

Виктор направился к волку, который, увидев, что человек готов следовать за ним, поднялся и двинулся в лес. Они шли долго, гораздо дольше, чем в первый раз. Тропа петляла между деревьями, углубляясь в чащу, где солнечный свет едва пробивался сквозь густые кроны вековых елей.

Всю дорогу Виктор размышлял о своём решении. Три дня и три ночи он взвешивал все за и против, мучаясь сомнениями и стремлением к свободе. Предложение Всеслава было соблазнительным — избавиться от проклятия бессмертия, обрести долгожданный покой… Но что-то внутри него сопротивлялось этой сделке.

Дело было не в преданности Рюрику — за свою долгую жизнь Виктор служил многим правителям и не питал к князю особой привязанности. Скорее, его беспокоила сама суть предложения Всеслава. Если Дар Теней действительно можно передать, почему волхв не упомянул об этом раньше? Почему именно сейчас, когда Рюрик угрожает его независимости?

Чем больше Виктор думал об этом, тем сильнее становились его подозрения. За века существования он научился не доверять слишком щедрым предложениям и слишком простым решениям. Всегда был подвох, всегда была цена, которую не называли сразу.

И если Всеслав действительно хотел, чтобы Рюрик получил проклятие бессмертия — какова была истинная цель? Ослабить князя? Превратить его в подобие Виктора — вечного бойца, постепенно теряющего человечность? Или что-то иное, ещё более зловещее?

Волк привёл Виктора к подножию холма, на вершине которого виднелось странное сооружение — круг из вертикальных каменных плит с массивным жертвенником в центре. Древний языческий храм, посвящённый, вероятно, Перуну — богу грома и войны.

Возле жертвенника стоял Всеслав, одетый в церемониальное одеяние из волчьих шкур, с посохом, увенчанным волчьим черепом. Рядом с ним находились ещё двое — старик с длинной белой бородой и молодой мужчина с бритой головой, покрытой синими татуировками.

Серебристый волк остановился у подножия холма и сел, словно его миссия была выполнена. Виктор кивнул зверю и начал подниматься по каменистой тропе, ведущей к храму. Его рука лежала на рукояти меча, готовая в любой момент обнажить клинок.

— Приветствую тебя в храме Перуна, Виктор, — произнёс Всеслав, когда бессмертный воин достиг вершины холма. — Я вижу, ты пришёл один, как я и просил.

— Я пришёл услышать твой ответ, Всеслав, — ответил Виктор, игнорируя приветствие. — Прими власть Рюрика или готовься к войне.

Всеслав улыбнулся, но улыбка его не коснулась глаз.

— А как насчёт моего предложения? Ты обдумал его?

— Обдумал, — кивнул Виктор. — И у меня есть вопросы.

— Спрашивай, — Всеслав сделал широкий жест рукой. — Мы в священном месте, где ложь карается богами. Я скажу только правду.