Крик Ворона

Мне не нравится видеть его нервозность, но я также не хочу жить в бегах до конца своих дней. В глубине души я думаю, что какая-то его часть тоже знает это, но другая влиятельная сторона – сторона убийцы – толкает его к действиям. Сделать что-то, чтобы справиться с опасностью.

Сейчас он наблюдает за происходящим из-за занавесок окна моей спальни, выходящего на переднюю часть дома. На нем только черные боксеры. Его мускулы спины и массивные бедра очерчены слабым светом, проникающим через щель.

Я прикусываю нижнюю губу. Стараюсь сосредоточиться на старом романе о тайнах запертой комнаты, который обнаружила в дедушкиной библиотеке. Не то чтобы мне удавалось что-то читать. Я перечитываю один и тот же абзац, не понимая ни слова.

Невозможно сосредоточиться, когда передо мной такой неотразимый вид.

Из-за всех этих мускулов, твердости и татуировок так трудно не наброситься на него.

Каким бы жестким он ни был.

Не то чтобы я не боялась, но когда Ворон рядом со мной, опасность не кажется такой уж реальной. Кроме того, он сказал, что позвонил своим ближайшим коллегам и попросил их отступить. Никто не появлялся уже неделю, так что либо им наплевать на месть, либо они достаточно уважают Ворона, чтобы не приближаться ко мне.

Даже если риск того, что кто-то появится, все равно есть, я не стану дрожать в страхе, ожидая смерти.

Я так долго пребывала в оцепенении, что, когда жизнь ударила по лицу, я предпочла бы жить моментом, а не беспокоиться о завтрашнем дне или о том, что-если.

А в данный момент жизнь наполнена этим человеком. Пока я просто смотрю на него, по телу разливается жар.

Oh la la (с фр. Ничего себе).

Я двигаюсь, пытаясь обуздать все, что происходит в моем теле. Оно стало совершенно чужим с тех пор, как Ворон прикоснулся к нему.

Шарлотта скулит во сне, словно отчитывая меня за то, что я шевелюсь, пока она лежит у меня на коленях.

Я ничего не могу с собой поделать, ma petite (с фр. Моя милая).

— Это чертово безумие. Не могу поверить, что жду смерть со сложенными руками, — Ворон застонал, наконец оторвавшись от окна, чтобы метнуть кинжал в мое лицо. — Мы уходим.

— Нет, не уходим.

Я улыбаюсь. Несмотря на то, что его властность иногда зашкаливает, когда он ворчит, он выглядит как ребенок.

— Чему ты улыбаешься? — он идет ко мне с темным блеском в бездонных голубых глазах.

— Ничему.

Я в тысячный раз пытаюсь сосредоточиться на романе.

— Ничему, да? — он рывком дергает меня за обе ноги.

Я вскрикиваю, падая на спину. Роман отлетает на край кровати. Мой пульс подскакивает, и, как обычно, моя кожа словно сама по себе оживает под его прикосновениями.

Шарлотта громко скулит, спрыгивая с кровати, чтобы не упасть.

— Заткнись, Чирио, — Ворон даже не смотрит на нее, его пальцы скользят по моей ноге и проникают под атласный халат. — Теперь это мое место.

По коже пробегают мурашки, а в животе все переворачивается. У меня нет способа остановить этот поток энергии, проходящий через меня, даже если захочу.

А я не хочу.

Ворон впивается пальцами в мои бедра, пока я не начинаю хныкать.

— Ты собираешься прекратить эту ерунду и уйти со мной? — он рычит, пытаясь напугать меня, но ему не удается скрыть похоть, бурлящую в его глазах.

Я протягиваю руку, обхватываю его через боксеры, и легонько поглаживаю. Его член мгновенно оживает. Из горла Ворона вырывается гортанный стон, когда мужчина откидывает голову назад.

Все то время, пока он пытался меня увезти, я делала все возможное, чтобы отвлечь его. Не только для того, чтобы снять напряжение с его плеч, но и для того, чтобы мы оба ожили.

Пусть даже на короткое время.

Безопасность, которую я нахожу в его объятиях, вызывает привыкание.

Он вызывает привыкание.

— Ты не можешь соблазнять меня вечно, знаешь ли, — он говорит напряженно, так как его эрекция продолжает расти под моими пальцами.

Я облизываю губы, пристально глядя на него.

— Я могу попробовать.

Его рот накрывает мой, и он притягивает меня к себе с такой силой, что это выбивает дыхание из моих легких.

Я изо всех сил цепляюсь за его шею, потому что это сейчас, – все, что у меня есть.

И если это все, что я получу от жизни, то так тому и быть.

***

Я зеваю, вваливаясь в кухню, и Шарлотта идет за мной по пятам.

Кажется, все бессонные годы наложили свой отпечаток на мое тело. Или это потому, что Ворон выматывает меня до чертиков, и у меня нет сил.

Или и то, и другое.

К счастью, пока что мне не нужно работать. Я скучаю по Селин и пациентам, а Ксавье звонит и проверяет меня, но этот отпуск был мне необходим.

Я не брала нормального отпуска уже много лет. Даже после смерти мамы.

— Merde (с фр. Дерьмо), — ругаюсь я, обнаружив, что банка с едой Шарлотты пуста. — Никакой еды, Шарлотта.

Она смотрит между мной и банкой щенячьими глазами и лает.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Этот взгляд всегда был моей слабостью.

— Я пойду принесу тебе немного.

— Куда пойдешь?

Я вздрагиваю от низкого тона Ворона и оборачиваюсь, прижимая руку к груди.

— Ты меня напугал.

— Никуда ты не пойдешь.

Он стоит в дверях, скрестив руки, в черных брюках и футболке. Его застывшие черты лица заставляют его быть похожим на безликого мрачного жнеца.

Наверное, в каком-то смысле так оно и есть. Но меня это не волнует. Все, что я вижу, – это мужчина внутри него.

— У Шарлотты не осталось еды, — молвлю я. — Мне нужно принести ей немного.

— Я дам ей свою ветчину.

Я вздыхаю, подходя к нему.

— И что потом? Мы оба останемся без еды. Я уже неделю не ходила за продуктами.

Ворон открывает рот, но я обрываю его:

— И даже не говори о доставке. Сюда никто не приезжает. Я вынуждена сама привозить почту из города.

Он закрывает глаза на секунду. Когда открывает их, в них читается чистое отчаяние.

— Я не собирался говорить о доставке. Это самый простой способ прислать убийцу.

Я провожу ладонью по его щеке, поглаживая легкую щетину.