Кристалл Хранителя

– Как ты смел! – продолжала вопить истеричка, сопровождая каждую фразу новой атакой. – Гад! Подонок! Только ты бы смог! Ненавижу тебя!

Как сражаться с призраком? Ответ простой – никак! Можно притормозить их некоторыми заклинаниями, ненадолго обездвижить уникальными артефактами, однако остановить не получится.

Кулачки без остановки молотили по телу, пока я не лишился чувствительности рецепторов. Осязание резко сменилось обжигающим холодом. Дыханием Смерти. С каждым касанием оно окутывало новый орган, ползло по конечностям, подбиралось к голове.

Не помню точно, сколько раз в меня врезался призрачный кулачок. Восемь или десять. Не имеет значения. Девочка выпустила пар и выдохлась, упав на колени. Из-под свисающих локонов доносились тихие всхлипы и последнее, едва слышное: «Ненавижу».

Привалившись к стене, я прикрыл веки. Одеревеневшие руки и ноги разваренными макаронинами стелились по полу. Голова гудела и соображала туго, сосуды, питающие мозг, замедлили кровоснабжение. Только бы не потерять сознание!

– Мне жаль тебя, – теряя остатки сил, прохрипел я.

– Что?

Девочка подняла удивленный взгляд.

– Мне жаль, что тебя лишили нормального детства. Кукол и платьев, глупых подружек и мальчиков, привлекающих внимание дерганьем косичек. Это несправедливо! Ты потеряла родителей, мыслишь и рассуждаешь вовсе не как ребенок, а как взрослая женщина, уставшая от испытаний безжалостной судьбы, – речь давалась с трудом. – Твоя душа вся в ранах. И пусть некоторые превратились в шрамы, рубцы тоже причиняют боль, напоминая о потере близких. С тобой жестоко обошлись. Мне так тебя жаль…

– Что же я наделала?! – воскликнула призрак.

Она только сейчас осознала масштаб нанесенных увечий, подбежала и нежно опустила ладони на онемевшую грудь. Сердце отозвалось слабыми толчками. Я не видел никакого способа избежать трагического финала.

– Как же тебе тяжело, малышка. Как же… – просипел я и закашлялся.

– Не шевелись, Эван. Не говори, – потребовала маленькая леди, перебирая пальчиками по ребрам и животу. – Я обещаю, все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Не это ли говорят смертельно раненному человеку, чтобы успокоить его? Я уже смирился с непредотвратимой кончиной. Глупо надеяться на чудо, когда внутренности скованы Дыханием Смерти.

Тонкие пальцы движениями пианиста то поднимались вверх, замирая на висках, то спускались к бедрам по лестнице из ребер. Поначалу я решил, то девочка делает своеобразную эвтаназию. Достаточно заморозить мозговые артерии, чтобы я погрузился в вечный сон, при этом не испытав каких-либо мучений. Каково же было изумление, когда один из парализованных пальцев на левой руке шевельнулся. С ног до головы пробежала волна тепла, прояснился затуманенный разум.

– Что… Что это? – выдавил я.

– Кажется, тебе велели молчать, – улыбнулась спасительница. – Это, друг мой, Дыхание Жизни.

Спустя короткое время вернулись силы, неблагоприятные для здоровья эффекты скоротечного боя улетучились, сменившись блаженным теплом. Согревающие волны дюйм за дюймом охватывали тело, подобно своим морозным предшественникам.

Я попытался встать, но девочка мягко толкнула обратно.

– Не надо.

– Что это за способности? – не понимал я. – Никогда не слышал, чтобы призраки умели такое.

– Как бы это объяснить, – призрак убрала руки и крепко задумалась. – Понимаешь, скитающиеся по земле духи занимают промежуточное место между жизнью и смертью. То есть находятся на одинаковом расстоянии от обеих граней, от обеих крайностей. Потому мы обладаем двумя силами, названными вашими учеными Дыханием. Одна из них холодом приближает к смерти, а другая теплом возвращает к жизни. Вот так.

– Почему ты солгала про Эдварда Рича? – наконец, спросил я. – Ведь ты с самого начала знала, что он никому не причинил вреда.

Полностью восстановившись, я встал и догнал подругу, которая забралась на подоконник и обхватила колени руками. Спящий город не нарушал воцарившееся молчание. Когда оно стало невыносимым, призрак заговорила:

– Извини, Эван, моя вспыльчивость чуть не погубила тебя.

Я пожал плечами.

– Прощаю.

– Что касается Эдварда Рича, то это Он велел избавиться от торговца.

– Кто? – насторожился я.

Призрачное лицо оторвалось от созерцания картинки за окном и повернулось ко мне. В уголках глаз твердели кристаллики вновь проступивших слез, во взгляде читались стыд вперемешку с обидой и злостью на собственную глупость.

– Мой убийца.

Раскат грома на мгновение выхватил из кромешной тьмы бугристое покрывало ревущих облаков. Образ девочки исчез, я мотнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Они обрушились внезапно, да так четко, будто я вновь оказался на волосок от гибели.

Порывистыми движениями взобрался по скрипучим ступенькам и трижды грохнул кулаком о дверь. В глубине дома началась недовольная возня. После недолгого ожидания, щель под дверью осветил желтый луч. Незаконный жилец глухо проворочал:

– Кого там Бездна принесла? Пошел вон!

Этому парню следует поучиться гостеприимству у Эдварда Рича.

Я ударил дверь сапогом рядом с ручкой, вырвав раму изнутри железным язычком замка. Громоздкая дубовая ладонь отбросила человека по имени Винсент Гросслин на ковер.

На этот раз ошибки быть не могло. Я опознал его по шраму на щеке, о котором поведала жертва мерзавца. Ошеломленная физиономия с выпирающими скулами заметно покраснела от бешенства.

– Ты кто такой? – заревел он.

– Запомни, Винсент, – прикрыв дверь, я медленно двинулся вперед. – Когда закон не может наказать такую грязь, как ты, всегда найдутся хорошие люди.

– Его зовут Винсент Гросслин. Психопат с манией величия. Его легко узнать по грубому шраму на правой щеке. Сейчас он без всяких угрызений совести дремлет на кровати родителей в семейном поместье. Оно находится на отшибе деревни Клири.