Кровь королей

Огонек застыл у деревянной двери. Дора протянула руку: шарик вспыхнул и растаял. Дверь распахнулась.

– Кажется, нам снова дали один номер на двоих, - послышался голос Хриса за спиной.

Дора обернулась. Хрис стоял на дорожке, глядя на висящий в воздухе огонек. Сгусток белого пламени подплыл к раскрытым дверям и осыпался фонтаном искр.

– О, - только и выговорила Дора.
– А где Шейра и Ясен?

– Скрылись в соседнем домике.

– Понятно...
– Дора не нашлась, что сказать.

Хрис чуть улыбнулся.

– Ты не пустишь меня переночевать?

– Что? А, да, конечно...

Дора отошла в сторону, пропуская Хриса. Эльф подошел к дверям, глядя в небо.

– Что-то здесь не сходится, - задумчиво сказал он.

– Ты о чем?

– О лорде-регенте. Ты ведь о нем не забыла?

Девушка нервно засмеялась.

– Забыть горящую обитель? Отца Савелия? У тебя бы получилось?

– Вот именно, - сказал Хрис.
– И где он теперь? Нас нашел наемник-капитан, предложил свои услуги бывший приближенный лорда-регента, но где люди самого лорда Эйлара?

– Не знаю. А ты что думаешь?

Хрис потер виски.

– Слишком просто лорд-регент сдался, вот что меня пугает. Но ты права: подумаем об этом завтра. Пойдем спать.

– Я не говорила: "Подумаем об этом завтра", - возразила Дора.

Хрис улыбнулся.

– У тебя это на лице написано.

Он переступил порог. Дора шагнула за эльфом. Кринолин девушки качнулся, и снова запахло розами.

Лунный свет скользил по деревянному полу. В углу горел светильник, бросая отсветы на ширму с журавлями. Низкая кровать была застелена, и в углу горкой лежали запасные одеяла.

– Уютно, - проговорила Дора.

– Уютнее, чем у нас на островах, - кивнул Хрис.

Он закрыл дверь и подошел к окну, затянутому в деревянный переплет. За окном цвел розовый куст: на подоконнике хлопьями копились опавшие лепестки.

– Здесь даже слишком уютно, - повторил Хрис.
– И мне все меньше хочется отсюда уезжать. Все-таки мы с городскими эльфами похожи. Везде и всюду мы хотим лишь одного: права смотреть на море, предаваться безделью и не лезть в чужие дела.

Дора улыбнулась.

– Разве это плохо?

– Как сказать... Мы ведь тоже приняли дары фэйри, Дора. Серая чума - она и на нашей совести.

Эльф достал из кармана серебряный кубик и повернул его в лунном свете, вчитываясь в тонкие строчки рун.

– И, боюсь, исправлять все это придется твоему брату, - заключил он.

– Думаешь, с Резом все будет в порядке?
– нерешительно спросила Дора.
– И ритуал его не убьет?

Хрис снова вздохнул.

– Не знаю. Мы боремся с фэйри их же оружием, и мне это совсем не нравится.

Он уронил голову на руки, прижимая кубик к лицу. Дора заметила лежащую на кровати сорочку с полупрозрачной накидкой, похожей на крылья бабочки.

– Пойду переоденусь, - сказала она. Хрис лишь кивнул.

Дора зашла за ширму и застыла: на платье не было ни застежек, ни швов, лишь тугая шнуровка на спине. Скользкие, как морская вода, шелковые узлы никак не хотели поддаваться. Девушка закусила губу.

– Хрис, ты... мне не поможешь?

– Что случилось?
– послышался голос Хриса из-за ширмы.
– А, эльфийские наряды. Конечно...

Деревянный пол скрипнул под его шагами, и в следующий миг он опустился на одно колено рядом с ней. Тонкие пальцы быстро расплели шнуровку. На миг его рука задержалась, придерживая края корсажа, но он тут же отпустил их, когда Дора завела руки за спину.

– У тебя так легко получилось, - сказала Дора.
– Ты... практиковался раньше?

Ответ Хриса прозвучал глухо:

– Боюсь, что нет.

Дора покраснела, но не отступилась:

– Тогда откуда у тебя такой опыт? Мне просто любопытно.

– Потому что погребальные одежды у эльфов, увы, шнуруются так же, - без всякого выражения ответил Хрис.

– Ох. Мне не стоило спрашивать. Прости.

– Ты имеешь право знать, Дора. Ничего страшного.

Дора закончила переодеваться за ширмой, мысленно кляня себя за любопытство. И почему она спросила? Потому что та звенящая струна, что соединила их на острове, исчезла, а ей хотелось ее вернуть? Или удостовериться, что она больше не вернется, что Хрису все равно, а ей всего лишь показалось, что она ему небезразлична?

Когда она вернулась, Хрис уже лежал, уткнувшись лицом в подушку. На его щеке остался след от серебряного кубика.

– Ты спишь?
– шепотом спросила Дора.

Хрис повернулся к ней.

– Нет. Я... задумался о нас. О людях, эльфах и фэйри. Как обычно.

– О чем именно?

Хрис повернул голову к окну, где за деревянным переплетом горели звезды.

– Я понял одно, - сказал он.
– Каждый из нас в своей жизни поднимается на гору. И каждый делает выбор, как три сестры когда-то. Рваться к власти, отгородиться стеной или делать добрые дела. И верный выбор лишь один.

– Всегда? А если человек всего лишь строит дом, растит сад, воспитывает детей?

– Он все равно делает выбор, Дора. Он возводит забор, становится старостой, раздает милостыню. Выбор один: делай добрые дела - или твоя жизнь была зря.

– Жестокий выбор, - помолчав, сказала Дора.

– Помнишь, я говорил, что часть меня хочет только одного: смотреть на звезды в одиночестве? Жизнь, проведенная в помощи другим, стала бы для нее адом.

Дора подошла к эльфу и взяла его за руку.

– Но мы уже помогаем другим людям, - сказала она.

– Да. Но я не теряю надежды, что это лишь временно. Что потом мне дадут ускользнуть в свою раковину, к розам, кипарисам и морю.

– Думаешь, не удастся совместить и то, и другое?

Хрис улыбнулся, сжимая ее пальцы. Лунный свет скользнул по его волосам, таким же, как у Доры, и на миг девушка представила себя на его месте. Что, если бы за океаном родилась она, наполовину человек, наполовину фэйри? И часть ее тянулась бы к морю, одиночеству и звездному свету, беззвучно крича от боли всякий раз, оказываясь надолго среди людей?