Кровавая весна 91-го продолжается

— Помнишь, мы в Митяевку и Строгово ездили? На эту тему, — намекнул Андрей.

— Понял, — посерьезнел опер. — Через пять минут зайду. Что там Светлана Аркадьевна? Ты с ней уже поговорил? Она меня сковородкой не пришибет?

— Поговорил, — усмехнулся Максимов. — Сначала рвала и метала. Потом немного успокоилась, ждёт московского следователя в гости.

— Мы с Максимом Олеговичем с прокурорским уже предварительно пообщались. Убедили проводить разговор не в кабинете, а у тебя дома. Теперь от тебя отмашку ждём, — сообщил старший лейтенант.

— Вот и отлично, — одобрил политтехнолог. — Приходи смело, никто тебя доставать не будет. Мать отлично к тебе относится, может что-то скажет, но истерик и обвинений точно не будет.

— Ладно, — повеселел Дима. — Жди, через пять минут подскочу.

Максимов дождался, пока в динамике зазвучали отрывистые короткие гудки, и повесил трубку. Затем приоткрыл дверь гостиной.

На экране, похожий на поджарую гончую, пародист Александр Иванов с бесстрастным выражением лица, издевался над очередным стихоплетом, держа на вытянутой руке стопку листов. Родители, раскинувшись на диване, улыбались, вслушиваясь в сочащиеся ядом и сарказмом вирши юмориста.

— Мам, пап, ко мне сейчас Дима Громов зайдет, брат Вадика, на несколько минут. Нам надо поговорить.

Улыбки с лиц родителей моментально пропали, будто их стерли ластиком.

— Это касается ваших дел с поимкой маньяка? — встревожено осведомилась напрягшаяся Светлана Аркадьевна.

— Завтра вечером московский следователь к нам в гости должен прийти, мы же уже это обсуждали, — напомнил Андрей. — Вот и надо кое-что с Димой обговорить перед этим. Чисто технические моменты.

— Ты смотри, технические моменты, — подбоченилась матушка. — А нас в эти технические моменты посвятить нельзя?

— Да там, абсолютно невинные дела, — отмахнулся Максимов, — Внутренняя кухня. Дима мне помогает, подсказывает, как держаться с начальством, что говорить. Вы же знаете, мы с Вадиком дружим, он меня с малых лет знает, не подставит и всегда поможет. А служебную информацию ему перед всеми говорить неудобно. Одно дело с меня слово взять не распространяться, другое перед нами всеми вещать.

— Да что ты говоришь, — начала заводиться Светлана Аркадьевна, но отец успокаивающе накрыл своей огромной ладонью руку матери и она замолчала.

— Хорошо, разговаривайте, — кивнул Николай Иванович. — Только не долго. Мы уже скоро спать ложиться будем.

— Минут пятнадцать, не больше, — пообещал Максимов. — А может и меньше.

Дима примчался, быстро, как обещал. Не прошло пяти минут, как заверещал звонок. Максимов первым метнулся в прихожую, открыл замок и жестом пригласил гостя заходить.

Когда опер снимал кроссовки и передавал куртку хозяину, Светлана Аркадьевна и Николай Иванович появились на пороге прихожей.

— Здравствуйте, — поздоровался старший лейтенант.

— Привет, Дима, — отец шагнул навстречу, протянул ладонь. Мужчины поздоровались.

— Здравствуй, здравствуй — многозначительно протянула Светлана Аркадьевна, облокотившись на дверной косяк гостиной. — Дмитрий, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я думаю, всё, что надо вам уже Андрей сказал, — вежливо ответил опер. — Но если у вас имеются какие-то вопросы, всегда готов на них ответить.

— Дима, вопрос у меня только один, — мать пристально глянула в глаза Громову. — Ты же понимаешь, что если с сыном что-то случится, всем вам мало не покажется?

— Понимаю, Светлана Аркадьевна, — вздохнул старлей. — Я его никуда не тянул. Это Андрея инициатива. Но со своей стороны обещаю, сделаю всё что могу, чтобы с ним ничего не произошло. Завтра же подниму вопрос, чтобы за ним присматривали. Вадька с другими пацанами постоянно рядом будет.

Андрея инициатива, говоришь? — мать прожгла многообещающим взглядом Максимова. — Ладно, мы с ним на эту тему потом пообщаемся. Твоё обещание я хорошо запомнила. Учти, не сбережете сына, пеняйте на себя, ты меня знаешь.

Дима благоразумно промолчал.

— Мам, перестань, я уже взрослый, — попробовал вмешаться Андрей. — Сам хожу в туалет и всё такое.

— Помолчи, — отрезала Светлана Аркадьевна, минуту сурово смотрела на невозмутимого милиционера. Наконец лицо матери чуть смягчилось:

— Ладно, идите, общайтесь. Только не долго. И помни, Дима, я не шучу.

— Буду помнить, — пообещал опер.

Оказавшись в своей комнате, Максимов пропустил гостя, аккуратно закрыл за собой дверь.

— Присаживайся.

Опер плюхнулся на диван.

— Рассказывай, — потребовал он.

Андрей в нескольких предложениях обрисовал встречу с дедом-алкоголиком.

— Ты уверен, что это был маньяк? — после небольшой паузы поинтересовался Дима.

— Уверен, — кивнул Максимов. — Я его по глазам вычислил, иначе бы не узнал. Хорошо гад загримировался, даже меня в заблуждение ввел, когда понял, что это убийца, уже поздно было, удрал зараза.

— Как только домой приду, перезвоню, Максиму Олеговичу, — пообещал Дима. — Будем за тобой приглядывать. И ты один никуда не ходи. Если что-то надо, Вадьку бери с собой, Вернера, Саню Русина. Чем больше вас будет, тем лучше. И по вечерам не шляйся. Понимаю, дело молодое, за Валерией ухаживать надо, но всё-таки пока с вечерними свиданиями лучше повременить.

— Так и сделаю. Только вы запускайте мой план, как можно скорее, — попросил Андрей. — Я уже фразы придумал, и интервью для газет написал. Чем больше будет шума, тем лучше. Маньяк начнёт психовать, суетиться, а значит, на эмоциях совершать ошибки. Я не хочу годами ходить и оглядываться. И за Леркой присмотрите. С ней Рудик теперь постоянно ходит, я с ребятами приглядываю, но этого недостаточно. Мало ли что этому полоумному в голову взбредет.

— Присмотрим, — пообещал опер. — Как только твоя мать даст согласие, сразу процесс запустим.

— Вот и отлично, — одобрительно кивнул Максимов.

Опер встал, протянул руку:

— Тогда до завтра? Максиму Олеговичу я позвоню, как обещал. А ты сегодня не выходи. Завтра в школу и без компании своих парней из дома ни ногой.

— Это понятно, — вздохнул Андрей, пожимая крепкую ладонь Громова. — Так и сделаю.

Когда опер ушёл, Андрей немного почитал «Приключения Томека на Черном континенте», дождался, когда у предков в комнате погаснет свет и в гостиной воцарится тишина, прерываемая еле слышным сонным дыханием родителей. Открыл балконную дверь и тихо прошел на площадку. Отодвинул свернутый пыльный ковер, открыл еле слышно скрипнувшую дверь старого шкафчика. Открыл лежащий внутри пенал с хозяйственными принадлежностями. Вытащил из длинного отделения два гвоздя-сотки. Задумчиво на них посмотрел, закрыл пенал. Отнёс гвозди в квартиру. Сходил в ванную, достал из навесного шкафчика два бритвенных лезвия. Притащил из кухни маленький острый нож, из шкафчика в прихожей — нитки с иголками, куски тканей, клей и большие ножницы. Вспорол внутренний шов в куртке, там, где подкладка соединялась с наружной тканью. Шить Максимов умел и через час удовлетворенно полюбовался на результаты своей работы. Получилось кривовато, но политтехнолога это не смутило — главное, результат. В самодельный внутренний кармашек куртки отправилось одно бритвенное лезвие, в распоротую снизу и заклеенную кожаную ленту ремня — другое. Два гвоздя-сотки легли в самодельные чехлы на петлях, которые легко можно было привязать к поясу или лодыжке. Андрей удовлетворенно усмехнулся: на милицию надейся, а сам не оплошай. Теперь он во всеоружии и готов к встрече с маньяком.