Кровавая весна 91-го продолжается

— Доучишься, — пообещал Андрей. — Устроим на неполный рабочий день — таскать шмотки, помогать оформлять магазин, выполнять разные поручения. После школы будешь пахать.

— А уроки?

— А уроки делай в свободное от работы и других дел время, — жестко ответил Максимов. — Хочешь завоевать любимую девушку? Придется идти на жертвы.

— Понял, — вздохнул рыжий.

— Пока обещать ничего стопроцентно не буду, но с хозяином магазина поговорить могу, хоть завтра, — добавил Максимов. — Если откажет, найдем тебе другое занятие. Главное — твоё желание изменить себя и завоевать Лену. Многие так и предпочитают вздыхать на расстоянии, а что-то изменить в себе и сделать первый шаг — боятся. Ты готов сделать всё возможное и невозможное, преодолеть любые трудности, чтобы встречаться с любимой девушкой?

— Готов! — пылко воскликнул Олег.

— Вот и отлично, — усмехнулся Максимов. — Тогда я тебе помогу. Только действовать придётся строго по моей стратегии, чётко выполнять, что скажу. Шаг в сторону — я умываю руки. Договорились?

Гринченко кивнул. Затем робко поинтересовался:

— А какая будет стратегия?

— Очень простая, — хитро прищурился Андрей. — Постоянно изумлять, держать в напряжении, напоминать о себе, но так, чтобы она не поняла, что это делается ради неё. Показать тебя под новым углом, не как влюбленного дрыща-неудачника, молящегося на божество, а как симпатичного парня с множеством неожиданных достоинств, заставить её ревновать, и ощутить себя брошенной. Это очень продолжительная и грамотная стратегия и если ты не сфальшивишь, не дашь Лене повод осознать, что она стала жертвой холодного расчёта и знания женской психологии, успех тебе гарантирован.

— Ты будто мудрый старец вещаешь, — неожиданно улыбнулся Гринченко. — А не как Андрей Воронов, с которым я учусь уже десять лет, с первого класса.

— Да, я такой, — дурашливо задрал нос Максимов. — Видишь, сколько времени удачно притворялся, скрывал свою гениальность. А под моей примитивной внешностью спортсмена-каратиста скрывался злодей с уникальным мозгом, строящий коварный план завоевания мира и его окрестностей. Только твои страдания по нашей грудастой однокласснице заставили меня открыться.

— Не надо так о Лене, — чуть надулся рыжий. — Нормально у нёё всё.

— Так я и говорю, нормально, — хохотнул Андрей. — Есть женщины в русских селеньях с четвертым размером груди. Про четвертый я загнул, конечно, но к трешке она точно подбирается.

Гринченко вздохнул, но мудро промолчал.

— Завтра утром начнем с тобой разбираться, готовиться покорять трепетное девичье сердце, -весело сообщил Максимов. — В десять я общаюсь с хозяином магазина одежды, заодно уточню насчёт твоей работы. Если получится, попрошу, чтобы тебе выдали аванс — одеждой. Потом потренируемся, сводим тебя в парикмахерскую, подберем прическу. Посидим у меня или у тебя дома, прикинем, чем поражать Лену будем. Ты вообще, что делать умеешь?

— Не знаю, — честно признался Олег. — Алгебру и геометрию хорошо знаю. Ещё физику и химию.

— Не, — сразу отверг Максимов. — Это немного не то. Что делать интересного умеешь? Например, хобби какое-то есть?

— Марки собираю, — промямлил рыжий.

— Не пойдет, — хмыкнул Андрей. — Надо что-то другое. Спортом каким-то занимался?

— Легкой атлетикой в детстве.

— Тоже не то. Что ещё можешь? Петь хотя бы, играть на каких-то инструментах.

— Могу, — улыбнулся Гринченко. — Мама в музыкальную школу отдала с первого класса. Ты же это помнить должен. Играю на рояле и на гитаре, пою немного.

— Вот, — щелкнул пальцами довольный Максимов. — С этого и надо было начинать. А как поёшь, хорошо?

— Родителям и соседям нравилось, — тихо ответил рыжий. — Меня на каждом празднике спеть просили. Что-то душевное, про любовь.

— Отлично, — радостно заявил Андрей. — Тогда в половине двенадцатого жди меня у подъезда. Сходим к тебе домой — продемонстрируешь, как поёшь. Надеюсь, не как Кобзон или Шаляпин? Это было бы слишком.

— Не прикалывайся, — чуть покраснел Олег. — Мне до них далеко.

— Ладно, на месте разберёмся, далеко или нет. Главное, больше глупостей не совершай, — попросил Максимов. — За свою любовь надо бороться, а не поднимать лапки и уходить из жизни. Так поступают только слабаки. Плевать на себя — о своей матери подумай, как ей дальше жить, после такого?

Рыжий густо покраснел.

— Действительно. Дураком был. Какое-то затмение нашло, — смущенно признался он.

— Попыток покончить с собой больше не будет? — прямо спросил Андрей. — Обещаешь?

— Не будет, — вздохнул Олег. — Обещаю.

Только за Гринченко закрылась дверь, затрезвонил телефон. Максимов неторопливо подошел и снял трубку:

— Алло.

— Привет, — зазвенел колокольчиком Лерин голос. — А я тебе целый день звоню, никто трубку не берёт.

— Привет, — Андрей улыбнулся. — В милицию пришлось зайти, с Димой пообщаться, потом к Владу в магазин прогулялся, мы же с ним вчера договорились переговорить. Только сорок минут назад вернулся.

— В милицию — по поводу вчерашнего? — в голосе девушки слышались нотки тревоги. — А зачем? Нас же всех опросили, показания взяли.

— При встрече расскажу, — пообещал Максимов. — Ты, кстати, сейчас свободна?

— Как вольный ветер, — весело подтвердила Валерия. — А что, есть какие-то предложения?

— Есть, — подтвердил Андрей. — Давай в кафешке посидим, мороженого покушаем, заодно и поговорим обо всём.

— Это ты меня так на свидание приглашаешь? — игриво уточнила подруга.

— И на свидание тоже, — невозмутимо ответил Андрей. — Соединю приятное с полезным — общение с красивой девушкой, заодно о делах наших скорбных покалякаем.

— А почему скорбных? — встревожилась девушка. — Что-то ещё произошло?

— Да ничего такого, всё в порядке, — отмахнулся Максимов. — Это вообще-то выражение из «Места встречи изменить нельзя», помнишь такой фильм? Но пообщаться все равно надо. Как насчёт встречи во дворе минут через тридцать. Нормально?

— Нормально, — подтвердила Лера.

— Тогда выходи. Увидимся возле спортивной площадки.

— Ладно.

Максимов услышал гудки, повесил трубку и поплелся в ванную, принимать душ и приводить себя в порядок. Вышел через десять минут посвежевшим и причесанным. Выбрал синюю рубашку, сверху накинул тонкий серый джемпер, натянул темно-зеленую куртку, привезенную батей из Венгрии и легкие чешские ботинки, купленные в Москве…

Валерии на спортивной площадке не было и Андрею пришлось ждать девушку, сидя на скамейке и нежась в теплых лучах заходящего весеннего солнца. Возле стоящих недалеко горок, миниатюрных избушек и качелей с веселыми воплями носилась детвора, под присмотром бдительных молодых мамаш копались в песочнице дошкольники. На соседней скамейке в окружении других бабулек сидела Протасовна. Судя по скорбному морщинистому лицу пожилой актрисы, негодующе поджатых куриной гузкой серых губ, возмущенному гомону подружек, бабки азартно обсуждали неблагодарную дочку и зятя, бросивших бедную старушку-инвалидку страдать в отдельной квартире и скучать без ежедневных интриг и скандалов…