Кроваво-красный

 Ничего не закончится. Не так просто. Ее ищут и будут искать, обшаривать каждый закоулок в городе, пока не найдут. И едва ли убьют сразу — она оставила костяную стрелу, подписавшись за все Братство в убийстве Филиды, и, прежде чем повесить, ее будут долго пытать. Терис втянула воздух, гоня из мыслей образы орудий пыток и темных застенков сырой тюрьмы. Об этом нельзя думать. Нельзя давать волю страху, нужно взять себя в руки и выбираться из этого скампова города.

 С соседней улицы доносились встревоженные голоса горожан, иногда кто-то мелькал в поле зрения, быстрым шагом проходя мимо простенка между домами и торопясь уйти. Она выбралась из щели между домами незаметно для немногочисленных прохожих, которые слишком торопились разойтись по домам, чтобы обратить на нее внимание. Казалось, что некоторые еще не знали, что произошло, и звон набата просто гнал их с улицы, напоминая о тех временах, когда этот звук возвещал о приближении даэдра. Терис заставила себя подстроиться под их шаг, не срываясь на бег и идя в сторону ворот. Низко опустив лицо, она одернула разорванную куртку и поправила волосы в надежде, что чары все ещё действуют. Она маленькая и незаметная, ее не видно, она такая же, как и все...

— Филиду убили. Такой человек был... — коснулся ушей чей-то вздох.

 — Кто?

— Не знаю, но ловят. Вроде, босмерка.

 Полукровка попыталась плотнее прижать уши и скрыть их под волосами, поневоле вслушиваясь в обрывки фраз. Слухи ползли как болезнь во время эпидемии, заразой охватывали город, расползались по улицам и домам — через несколько минут все будут знать, что капитан мертв, убит босмеркой. Стоит привлечь внимание — и ей конец. Она не единственная босмерка в Лейавине, но следы крови на рваной одежде выдадут с головой, сведя все шансы на выживание к нулю.

Терис застыла, когда впереди тускло до боли в глазах блеснули доспехи. Она не видела лица стражника, но знала, что он смотрит на нее, и его взметнувшаяся и указавшая в ее сторону рука была знаком, что пора бежать.

 До ворот недалеко. Две улицы и площадь. Если их еще не закрыли, то можно надеяться на удачу, хотя она уже и подвела сегодня. Страх перед вероятным развитием событий исчез, уступая место вполне реальному, когда из-за угла вынырнула закованная в доспехи фигура.

 Она не успела развернуться или проскочить под рукой стражника, ноги заскользили на камнях в попытке затормозить, тело мотнуло в сторону, когда чужие пальцы впились в локоть. Ее поймали и держат. Стражник в разы сильнее и, может быть, даже зовет кого-то, но она ничего не слышит — мир разом утратил звуки и краски, уменьшившись до размеров улицы. Стук крови в ушах сменился невнятным шумом, и боль в руке доходила издалека, прорывалась сквозь завесу понимания — терять нечего настолько, что уже не страшно. Нож, выхваченный из голенища, полоснул по чужой руке, заставляя разжать пальцы, нога наугад ударила и попала во что-то твердое. Чужой вопль боли, удар под ребра, еще рывок, удар, тупая боль разлилась по лицу, на несколько секунд лишая зрения. Терис рванулась, выскальзывая из куртки и оставляя ее в так и не разжавшихся пальцах стражника. Бегом, не разбирая дороги — по улице к воротам. Зрение постепенно вернулось полностью, выхватывая из водоворота образов серость булыжной мостовой и яркие пятна крашеных стен.

 Улица, площадь, ворота... Еще открыты — на ее счастье чья-то телега стояла там, и стража препиралась с ее хозяином.

 — А ну стоять! — пальцы не удержали ее рукав, когда она прыжком взлетела на телегу, ноги успешно миновали встречи с клинком.

 Повезло. Может быть, в последний раз за сегодня.

 "Ситис, пожалуйста...ради Братства..."

 Прыжок. Почти падение на камни дороги. Стрела пролетела над головой, и где-то позади раздался окрик стражника, адресованный лучнику: стрелять нельзя, велик риск зацепить невиновного.

 Около десятка не допущенных в город путников бросились в сторону, шарахаясь от нее как от пораженной корпрусом, даже единственный схвативший было ее за руку хаджит моментально ослабил хватку.

 Бежать. Оттолкнуть с дороги крестьянку. Сбить с ног зазевавшегося бретонца в потрепанной робе мага. Запоздало взмолиться, чтобы он оказался учеником, не способным ударить в спину параличом.

 Что-то светящееся ударилось в дерево, миновав ее голову. Молния. Все же не ученик. Скамп, как не вовремя...

 Бежать к конюшне. Может быть, хозяин не попытается ее остановить, а если встанет на пути...

 Терис крепче стиснула рукоять кинжала, давя в себе нежелание убивать конюха. Если у него есть хоть капля разума — он уйдет с дороги. В противном случае... Чтобы убить высокого и сильного человека, ей понадобится очень много удачи.

 Лязг стали долетел со стороны конюшни, и полукровка свернула в сторону дороги, прощаясь с надеждой добраться до лошади. Ее бы все равно не выпустили за ограду. И гнедая не оседлана, она не уехала бы далеко...

 "Убегу тоже недалеко". — кто-то чужой безразлично озвучил простую истину, которую она не хотела принимать.

 Бежать некуда. Сзади — приближающийся топот стражи и маг, кто-то бежит от конюшни, и на дороге ее скоро возьмут в кольцо. В лесу же будут стрелять, уже не боясь попасть в путников или простых горожан.

 Она все еще бежала, уже по привычке, цепляясь мыслями за остатки надежды и взглядом — за деревья и пятна снега на обочинах дороги.

 Попытаться обогнуть городскую стену. Добраться до воды и вплавь перебраться на другой берег. Прыгнуть в первый же овраг. Взять в заложники первого попавшегося путника, которых не осталось на опустевшей дороге.

 Стрела ободрала плечо и улетела в низину, пробив тонкий лед на воде. Боли почти не было, страх заглушал все чувства и, когда нога заскользила на сырых камнях, пришло оглушительное осознание конца.

 Бежать некуда. Нет ни сил, ни времени — топот не то закованных в железо ног, не то копыт, уже совсем рядом, и все, что осталось — это попытаться не сдаться живой и протянуть подольше. В этом нет никакого смысла, и сами попытки спастись — всего лишь затянувшаяся агония не желающего умирать тела.

 Кое-как удерживая равновесие, Терис шарахнулась в сторону из-под копыт лошади и рванулась в сторону леса, когда в ворот дуплета мертвой хваткой впилась чья-то рука.

 Короткий писк застрял в горле, попытка вырваться провалилась, когда ее перехватили за руку и рывком подняли в воздух.

 Нос болезненно приложился к чьему-то плечу, запястье по-прежнему сжимали чужие пальцы, на этот раз удерживая ее на спине сорвавшейся с места лошади. Слишком быстрой. Иссиня-черной. Издающей вместо обычного ржания низкий звериный рык. На ходу щелкнувшей зубами у самого лица бросившегося наперерез стражника.

 — Спикер?.. — ветер унес звук голоса, но всадник все же услышал и ослабил хватку, позволяя ей самой вцепиться в его спину.

 Мысли исчезли, растворяясь вместе со страхом и топотом ног и конских копыт позади. Лошадям стражи никогда не угнаться за Тенегривом, погоня обречена на провал. Как бы странно это ни было, но теперь все позади — и город, и стража, и мертвый Филида. Ее молитвы все же услышали в Пустоте и подарили почти невозможную удачу.

 Дорога пролетала перед глазами, сливались воедино стволы деревьев, в какой-то момент стук подков стал глуше — мощенный камнями тракт сменился глухой лесной дорогой, уводящей куда-то в самую чащу, где она растаяла среди голых деревьев.

 Спустя бесконечность Тенегрив замедлил шаг и Терис зажмурилась, чувствуя, как не дававший дышать страх сменяется усталостью, вместе с которой вернулись и ощущения — пульсирующая боль в лице и руке и холод, от которого начинали стучать зубы. Видимо, слишком громко — Спикер молча расстегнул плащ, давая полукровке в него закутаться.

 — Спасибо. Вы...очень... — она подавилась словами и кашлем, когда Тенгрив свернул в сторону, под копытами захрустел тонкий лед и плеснулась вода.

 Какая-то мелкая речка, одна из десятков ей подобных, впадавших в Нибеней возле Лейавина. Где-то неподалеку должны быть руины и пещеры. И на пару десятков миль нет никакого человеческого жилья.