Кровавый триптих

– А кто такая Роуз Джонас?

– Малышка поет у меня.

– И какая связь?

– Ты о чем?

– О связи между Фрэнком Палансом и Роуз Джонас.

Он неспеша пил джин с тоником, и его зубы слегка лязгнули о край широкого бокала, когда он расплылся в усмешке.

– Нет мне это нравится - как ты со мной толкуеешь. Прямо-таки следователь или адвокат. Я тебе никогда не рассказывал, как меня однажды вызвали свидетелем в суд? Взяли как-то одну дамочку, которая держала веселый дом, и нашли в её записной книжечке мое имя, а я женатый человек, у меня сын учится в колледже в Нью-Джерси...

– Какое это имеет отношение...

– К Нью-Джерси?

– Нет, нет к Фрэнку Палансу и Роуз Джонас.

Он оттолкнул пустой бокал и сложил руки на столе.

– Мальчик любит девочку - вот какое отношение.

– А девочка мальчика?

– А девочка нет.

– Ну, и на что это похоже?

– Она им играет.

– И велика ли её добыча?

– Судя по тому, сколько он просаживает, - велика.

– А у неё кто-то есть? Кто-то особенный?

Он кивнул, многозначительно подмигнув.

– Большой человек.

– Кто?

– Джо Эйприл.

– Большой человек?

– Очень большой.

– Но очень глупый?

– Как пробка.

Я запустил эту информацию в свой компьютер, но никакого вразумительного ответа не получил

– Джо Эйприл, говоришь... Большой и крутой.
– Я покачал головой. Что-то не склеивается. Не может он быть таким большим, каким ты его мне обрисовал. Я давно в этом бизнесе, но о таком ничего не слышал.

– Склеивается, ещё как склеивается.

– Как?

– А так, что он гангстер из Калифорнии.

– Да ну!

– Из Фриско. Прибыл к нам со своей маленькой мафией. Играет по-крупному и выигрышем сорит направо и налево. Либо он у нас все под себя подгребет, либо его быстро скрутят. Тут же высшая лига. У этого парня кишка не тонка. Но что касается шариков в башке - тут я не уверен в их наличии. Я же видал их, приятель. Самые башковитые как правило сидят тише воды ниже травы. А этот парень звонит очень много.

– А что Роуз Джонас?

– Он привез её с собой с Запада.

– Кто, Эйприл?

– Ну я же говорю.

– Тогда как сюда затесался Фрэнк Паланс?

– Этот Эйприл перетрахал половину телок в Нью-Йорке. Паланс смазливый парень. Я думаю, она его использует как кнутик для Эйприла.

– А с чего это ей надо зарабатывать себе на жизнь?

– Да они ведь разные бывают, приятель. Одни любят полеживать себе на шелковом белье да спать до полудня, другим нравится чем-то заниматься, не сидеть на месте, быть в центре внимания - аплодисменты, успех...

– Ну и как, удается ей вызвать ревность у своего друга?

– По-моему, не очень. Я так думаю, что Эйприл уже сыт по горло девчонкой Роуз. И похоже, Роуз это тоже чует. У неё в последнее время даже туго стало с деньгами.

– А что Паланс?

– Не понял.

– Ну, допустим, Эйприл снял её с довольствия.

– Ну и?

– Фрэнк-то Паланс, насколько я знаю, подаяния не просит. Так что Роузи-малышка , наверное, с голоду не умирает.

– Да ты бы видел эту Роуз, приятель. Имеет страстишку к купюрам. Но у неё прямо-таки дар растратить все вмиг - тут с ней никакая дама не сравнится, я уж, должу тебе, видал всяких. Она может поспорить на шампанское для всех посетителей клуба - а их бывает до двух сотен челлвек и если проигрывает, может поспорить по новой. Просто хохмы ради.

– И что она хороша?

– В каком смысле?

– Как певица.

– Ничего себе.

– И внешние данные?

– Красавица.

– А как счиатешь, хоть чуточку она к Фрэнку испытывает теплые чувства?

– Я считаю, она его терпеть не может.

– Но почему?

– Когда леди играет крапленой колодой, а у неё все идет наперексяк, она может эту самую колоду порвать и выбросить. Так они часто поступают, бедовые леди. Посмотрел бы ты, как она на него иногда смотрит... когда он сам этого не замечает...
– Том поднял руки над столом и хлопнул в ладоши. Недобрым взглядом смотрит она на него , вот что я тебе скажу.

– И как они познакомились?

– Их свел Эйприл.

– А откуда он Эйприла знает?

– Вот тут я пас. Слушай, приятель, дай-ка я тебе дорасскажу ту историю, как я был свидетелем в суде, где та маленькая мадам начала колоться насчет своей маленькой черной записной книжечки, которая вовсе не была маленькой, да и черной её назвать было трудно, что бы газеты там ни писали на этот счет...

Я зашел за стариком Беном в половине восьмого. Мы с ним выпили по стаканчику, поболтали, потом спустились вниз, поймали такси, и старик Бен сказал шоферу:

– Саут-стрит. Когда приедем, я покажу дом.

Саут-стрит без пяти восемь летним вечером тиха, пустынна и пропитана смогом, а старые дома выглядят мрачными и сильно потрепанными временем. Мы вышли из такси и оказались на абсолютно пустой улице, чью пустоту нарушал только черный автомобиль, замерший у тротуара. Сидевший за рулем человек спал. На улице не было ни души. Я последовал за Беном в узкий темный подъезд пропахший ароматами кухни, мы поднялись пешком по деревянной лестнице и оказались у двери с табличкой, освещенной желтым светом коридорной лампы:

ФРЭНК ПАЛАНС - МЕЖДУНАРОДНЫЕ МОРСКИЕ ПЕРЕВОЗКИ

– Лихо?
– пробурчал старик.
– А по мне, так черт знает что.

Он вставил в замочную скважину большой ключ, отпер замок, толкнул дверь внутрь и, оставив ключ торчать в замке, пропустил меня вперед, потом вошел следом. Мы оказались в старомодном большом офисе. Письменный стол, кресла, скамейки, шкаф для бумаг, телефон и напротив входной дери у стены огромный сейф.

– Тут в такое время суток прямо чувствуешь себя как в фантастическом замке, тебе не кажется?
– заметил я.

– Да нет. Что тут такого фантастического.
– Он выдвинул нижний ящик письменного стола и извлек оттуда бутылку и два стаканчика.
– Шотландский. Ты ведь это предпочитаешь?

– Как всегда. А что же ты, Бен?

– Я могу пить все что угодно. Хотя предпочитаю определенные этикетки.
– Он разлил виски по стаканам.
– Воды плеснуть?

– Сделай милость.

Он подошел к раковине в углу комнаты, повернул кран и подставил мой стакан под тонкую струйку воды со словами: