Кровавый триптих
Шрифт:
Я вдруг сорвался на пронзительный фальцет.
– Не мне? Да я же там был! Помнишь?
– Не вам говорить об убийстве, мистер. Об этом пускай скажет судья и присяжные. А мне положен адвокат.
– Послушай, умник! Ты мне лекцию о правосудии не читай! Мне нужна информация. Не воображай себя шибко умным, толстун. Ты стреляешь в стену только для того, чтобы мы поняли, что у тебя в руке пушка, и тут же просишь не шуметь. Но вот что постарайся понять. Хорошенько постарайся. Или я получу от тебя информацию, или ты получишь... свинцовую плюху. Такое бывает с теми, кто оказывает сопротивление при аресте.
–
– Частный. На ладно. Монетка в автомате. Где же музыка?
– Я работаю на Джо Эйприла.
– Давно?
– Пару месяцев.
– Ты из Калифорнии?
– Нет.
– Откуда?
– Детройтский я.
– Чем занимается Эйприл?
– Не знаю.
Я засомневался, что он не врет, но не стал настаивать.
– Где его логово?
– Чего?
– Пасется где он?
– Гараж "Армандо".
– Это где?
– Угол Тридцать первой и Девятой.
– Ладно. Где твой ствол?
Он мотнул головой на раскрытую дверь.
– В спальне.
– Двигай!
Я вошел с ним в вонючую комнатенку. Его кобура болталась на металлической стойке древней кровати. Я вытащил револьвер и, выведя коротышку обратно в кухню-гостиную, приказал ему сесть.
Он сел. Роуз по-прежнему находилась в горизонтальном положении на полу.
– Настоящее имя?
– спросил я у него.
С достоинством:
– Родерик Даллас!
Я подошел к холодильнику и во вторай раз за сегодняшний вечер позвонил в полицию, но на сей раз вызвал лично детектива-лейтенанта Луиса Паркера.
Когда под окнами завыли полицейские сирены, Роуз Джонас все ещё полеживала на полу без движения.
Я сыграл заключительный акт вместе с Паркером. Нам пришлось долго уламывать кое-кого, но в конце концов уломали. Затея была лихая, но ведь они и сами были лихие, эти крутые ребята из Калифорнии, которые обожали звонить почем зря. Надо было пробиться в самое их лежбище и брать всех скопом - накрыть всю их малину молниеносно и без шума. Должно было сработать. У нас могла получиться не просто облава, а лучше, чем облава, но для начала нам пришлось выдержать натиск стряпчих, слетевшихся со всех сторон с воплями о нарушении каких-то там поправок к Конституции. Я этих умников впервые видел, да и они меня, кажется, тоже. Вот их-то и понадобилось уламывать, но Паркер-то был полицейским до мозга костей и ему хватило ума понять, что именно так - одним наскоком быстро и без шума - мы сможем накрыть всю их малину.
Такси домчало меня до гаража "Армандо" за четверть часа. Гараж представлял собой мрачное и на вид неприступное здание с задраенными окнами и спущенной металлической дверью на замке. Я нажал на кнопку звонка и услышал внутри шум и лязг. Открылось малюсенькое окошко и меня спросили, чего мне надо.
– Эйприл, - коротко ответил я.
– Ты от кого?
– От Тихони.
Окошко захлопнулось. Наступила тишина.Потом что-то заурчало и металлическая дверь, дернувшись, отъехала вверх - на достаточную высоту, чтобы я смог войти. Я вошел. Металлическая дверь со скрежетом опустилась. Сторож сказал:
– В офисе.
В длинном гараже стояло не больше пяти машин - новеньких, полированных. Мой провожатый открыл дверь офиса и я вошел. Здесь света было побольше. Теперь я рассмотрел провожатого - он оказался длинным
худым парнем со смуглым рябым лицом. На нем был пиджак с подкладными плечами и светлосерая узкополая шляпа. Сидящий за письменным столом выглядел совсем по-другому. Открытое улыбающееся лицо, светлые волосы, ослепительно-белая рубашка с французскими манжетами и с монограммой Д.Э. на нагрудном кармашке - в общем, джентльмен с журнальной обложки .– Джо Эйприл?
– уточнил я.
– А тебе на что?
– Я из Детройта. Вчера приехал. Повидался со старым корешом Родериком Далласом, которого все кличут Тихоней. Он посоветовал к тебе ткнуться.
– Зачем?
– Работенка нужна.
– Постой. А откуда тебе известно, где Тихоня залег?
– Да я Тихоню знаю с тех пор, как он под стол пешком ходил. Мы с ним частенько беседовали - можно сказать душу изливали - посредством междугородной телефонной связи.
– Ишь ты какие словеса плетешь.
– Сие есть предмет моей гордости, сэр.
– И ты, значит, вел с ним междугородние телефонные разговоры аж из Детройта?
– Это я могу себе позволить. Да и Тихоня рассказывал, что он здесь не нуждается.
– Ладно. Так чего ты хоешь?
– Очень немного. В Детройте я что-то слегка переработал и вот приехал в Нью-Йорк на краткий заслуженный отдых. Первым делом я решил навестить своего старинного кореша Тихоню, а он мне говорит, что залег на дно пока, так как он замочил какого-то чмыша сегодня. Он говорит, может, я тебе на что сгожусь. Я, признаться, обожаю собирать зелененькие хрустящие бумажечки с портретиками наших славных государственных деятелей. Вот я и пришел.
Он меня пристально оглядел.
– Баранку вертеть умееешь?
– Шутишь! Я вертел баранкой, когда Тихоня ещё вертел мамкиной сиськой.
– Помолчи-ка, приятель. Как тебя зовут?
– Скотти. Скотти Сондерс.
– Помолчи, Скотти.
– Он потянулся к телефону, набрал номер , подождал и произнес:
– Алло? Тихоня?
– Это я, босс.
– Тихонин свистящий шепот, казалось, эхом зазвучал под низким потолком гаража.
– Как ты там?
– Нормально. Малость поджилки трясутся.Но ничего.
– Тут у меня твой дружок.
– Который?
– Скотти Сондерс.
– А, да, босс. Стоящий парень.
Лицо Эйприла просветлело. И на нем появилось выражение удовольствия. Он не испытывал бы такого удовольствия, зная, что в эту самую секунду "кольт" Паркера уткнулся стволом в висок бедняге Тихоне. Так что Тихоня не соврал насчет трясущихся поджилок.
Эйприл решил устроить ещё одну проверочку.
– А откуда он, этот краснобай?
– Который?
– Скотти Сондерс.
– Оттуда же, откуда и я - из Детройта, босс. Очень смышленый паренек.
– Ладно. Сиди и не рыпайся там. Я с тобой свяжусь.
– Эйприл положил трубку, взглянул на рябого и кивнул на меня.
– Познакоьмьтесь ребята. Джек Зигги. Скотт Сондерс.
Мы обменялись рукопожатием.
– Вообще-то это хорошо, что ты подвалил.
– сказал Эйприл.
– Пока Тихоня залег на дно, у нас как раз одного человечка и не хвататет. Ты знаком с Блохой Бернсом?
– Нет.
– Блоха из Калифорнии. Он мне рекомендовал Тихоню. для работы здесь. А теперь погляди на Зигги повнимательнее.