Кровные связи

Глаза управляющего широко раскрылись.

– Грэм Фаулер? Автор "Полуночной бригады" и "Гамбита Винтера"?

Фаулер потер свой нос.

– Хоть и рискую услышать, что вы считаете их вздором, должен признать: это мои книги, да.

– Вы шутите?
– Управляющий улыбался.
– Этот ваш Дейн Винтер хорош. А вы читали эти книги?
– спросил он Гаррета.

– Не эти две.
– Уклончивый ответ помог не признаваться, что он не читал ни одной книги Фаулера.

Управляющий покачал головой.

– Прочтите. Ему за пятьдесят, и детишки из английской Интеллидженс Сервис говорят, что он уже устарел, но он их всех обходит. И не позволяет им себя опережать. Когда достигнете нашего возраста, сможете для перемены оценить и такого героя. Эй, а что же мы стоим в прихожей? Входите, мистер Фаулер.

– Он направился в гостиную. В ней пахло трубочным табаком.

– Приятно слышать, что моих героев ценят.
– Фаулер подошел к окну. Какой прекрасный вид на залив. Вы уверены, что не можете нам помочь с Боденхаузеном?

Лоб управляющего сморщился.

– Черт возьми, я бы хотел помочь. Но я его не знал.

– Вы говорите, что он хорошо присматривал за квартирой, - сказал Гаррет.
– Звучит так, будто вы бывали в ней.

– Да, время от времени, когда нужно было что-нибудь починить.

– Кто-нибудь еще там бывал? Или, может, вы знаете его друзей среди жильцов.

Морщины на лбу углубились.

– Кейн Манзаро, мне кажется. Однажды, когда я был в его квартире, он рассказывал жене о том, что разыгрывал с Боденхаузеном одно из сражений гражданской войны.

– Боденхаузен был любитель военных игр?
– спросил Фаулер.

– Больше того.
– Катао улыбнулся.
– Его комната, в которой он разложил на полу военные карты, выглядела как музей. На стенах мушкеты, и шпаги, и ружья времен гражданской войны. Даже мундиры у него были - времен революции и гражданской войны. Он мне говорил, что получил их от предков.

Вероятно, Боденхаузен сам их носил когда-то, подумал Гаррет.

– У него было письмо; он говорил, что оно подписано Джорджем Вашингтоном; в нем давалась свобода его предку, который был рабом в Маунт Верноне. Не знаю, можно ли этому верить, но звучит здорово!

Письмо, подписанное Джорджем Вашингтоном! Гаррет затаил дыхание. Письмо и другие реликвии - бесценное наследие. К кому перешло имущество Боденхаузена? К другу, который может оценить его? Может, другому вампиру?

– Мистер Катао, а что стало с имуществом Боденхаузена после его смерти?

Катао мигнул.

– Забрали его душеприказчики, разумеется.

– Душеприказчики? А кто они?

– Не помню.
– Он закатил глаза, а Гаррет нахмурился.
– Боже, вы думаете, у меня фотографическая память? Я видел это название шесть лет назад, когда тот парень показал мне подписанное Боденхаузеном письмо. Какой-то музей или что-то был его душеприказчиком.

– Музей?
– Гаррет нахмурился.
– Местный?

– Не знаю. Вероятно, нет. Я не узнал название. Эй, да я на него не обратил внимания. Все было по закону, я отдал вещи Боденхаузена и забыл об этом.

У Гаррета заболела голова.

– Естественно, - устало сказал он. Не знает. Не помнит. Не обратил внимания. Забыл. Все снова и снова те же преграды.
– Но хоть что-нибудь вы помните? На кого был похож этот человек? Что было на его машине?

– Я помню его машину.

– Что помните?

Катао улыбнулся.

– На табличке с номером было название музея. Я еще подумал, что музей, должно быть, неплохо платит, потому что парень ездил на BMW.

Волосы на всем теле Гаррета встали дыбом. _У_д_а_ч_а_, _с_у_к_а_, я т_е_б_я _л_ю_б_л_ю_!

– Этот парень - лет сорока, среднего роста и веса, седеющие волосы, усы, очки?

– Насчет усов и очков я не уверен.
– Управляющий сморщил лоб в усилиях припомнить.
– Но остальное верно. Как...

– Спасибо, мистер Катао.
– Гаррет направился к выходу.
– Простите, что побеспокоили вас. Добрый день.

У машины он нетерпеливо ждал, пока подойдет Фаулер. За имуществом Боденхаузена приходил Холл. Сколько человек в Сан-Франциско ездят на BMW с табличкой, которую можно принять за название музея? Фонд Фило. Получается, что уже четыре человека связаны с этой организацией: Ирина, Холл, Боденхаузен и Коринна Барлоу... двое из них связаны с убийством, трое вампиры. Слишком много для совпадения. Следует заняться этим фондом Фило.

Фаулер открыл дверцу.

– Привет, привет. Что-то из его слов поставило на место часть головоломки?

Рано или поздно писателю придется что-то сказать, но не сейчас.

– Может быть.
– Гаррет сел в машину и откинулся, на несколько минут сдавшись давлению дневного света.

– Может быть?
– повторил Фаулер.
– Вы прекрасно знаете, что да. Вы описали Холла. Ну, так какая же связь?

Может, стоит побольше довериться Фаулеру?

– Это был Холл. Связь - фонд Фило. Но так как Гарри и компания тоже рано или поздно придут к этому, знакомясь с адресной книгой Холла, мы не можем прямо отправляться туда.
– Гаррет закрыл глаза.
– Поезжайте на Юнион-стрит. Придумаем что-нибудь по пути.

7

От соседних викторианских домов здание фонда отличали только занавеси на окнах вместо коммерческих витрин и скромная медная табличка у двери, к которой вела небольшая кирпичная лестница. На табличке надпись "Фонд Фило". Ниже - "Звонить!"

Гаррет нажал кнопку звонка.

Минуту спустя дверь отворила стройная молодая женщина; модное платье и пышная прическа делали ее похожей на манекенщицу. Вместе с нею из дома вырвался смешанный запах корицы и гвоздики.

– Добрый день. Чем я могу... Она смолкла, глядя мимо писателя на Гаррета.

Желудок у него свело. Она узнала, кто он! Если что-нибудь скажет в присутствии Фаулера...

Но она сказала только:

– Пожалуйста, входите.

Гаррет пошел вслед за ней и Фаулером, чувствуя, будто идет по минному полю.

Судя по внутреннему убранству дома, фонд Фило, несмотря на свой некоммерческий статус, не испытывает недостатка в средствах. Гаррет невольно сравнивал дешевую мебель и плакаты на стенах кризис-центра, в котором работает Строда, с толстыми коврами, кожаными креслами, современными скульптурами и оригиналами картин в приемной фонда. Острый запах стал еще заметней, он совершенно перекрыл запах крови.