Крупа бывает разная (сборник)

— И все-таки?

— Ну Олег Захаров.

— Расскажите, господин Захаров, о ваших отношениях с Екатериной Звонниковой, супругой жертвы, — потребовал Виктор, — вы ведь ухаживали за ней. Следили за ее семьей. — Люблю я Катерину, ясно? — задержанный снова покосился на Аверина, а потом опустил голову и опять уставился на свои руки.

— Ясно, чего ж не ясно, — согласился Виктор, — и вот такая у вас сильная любовь, что вы решили украсть у ее сына ключ, залезть в квартиру, похитить принадлежащий Григорию Звонникову пистолет и из него застрелить мужа вашей возлюбленной. А потом? Что же вы думали делать потом? Сделать ей предложение руки и сердца?

— А если и так? — с неожиданной злобой сказал Захаров и спросил зачем-то: — А вот у вас, господин пристав, есть семья?

Виктор посмотрел на него с некоторым интересом.

— Допустим.

— А у меня нет! Из-за Гришки Звонникова! Из-за него всё!

— Звонников каким-то образом лишил вас семьи, и вы решили ему отомстить? Так?

— Не так! — с жаром ответил Захаров. — Я тоже виноват! Но и ему я не прощу никогда!

— Что?

— Он крыса. Доносчик. У меня… понимаете, я узнал, что ребенок будет, второй. Жена сказала. Ну мы и отпраздновали… маленько. Я с утра на работу, а этот гад унюхал перегар. И тут же доложил старшему по смене. А я не пьян был! Вчерашнее это! А мне повышение должно было прийти через неделю. Но вместо этого повысили подлого стукача! А меня хоть и не уволили, но я сам ушел, не смог стерпеть подлости. Сидел тогда без работы, переживал очень. А как-то надо было Свету, жену мою, везти в больницу на осмотр. Ну вот мы все сели в машину, и я, и Света, и Костик… и… и всё…

— Что? Что произошло?

— Нервничал я, злился, а скользко было, — гнусавым от слез голосом продолжил Захаров, — занесло меня на колее да на встречку вынесло. А там грузовик… я чудом выжил, переломался весь… из больницы через два месяца только вышел.

— Понятно, — Виктор прищурился. Аверин посмотрел на арестованного. Надо же… значит он сказал Петру правду, когда дарил планер. И спросил:

— Выходит, вся ваша семья погибла, так? И вы считаете, что в этом виновен Григорий Звонников?

— Ну да… А кто еще? Из-за него всё началось. Если бы не его подлость, ничего бы не случилось. Поэтому я отомстить ему хотел. Как вышел из больницы — начал планы строить. Следил. Никак придумать не мог, что с ним сделать. Думал даже чулок на голову натянуть и побить его, когда с работы домой пойдет. Или квартиру поджечь, пока никого дома не будет… Сначала бинокль купил. Смотрел за ним на улице.

А он довольный такой, то с сыном куда-то идет, то с женой своей и с коляской. Катенька тогда родила только. Гуляла с дитем много… прямо как моя Света… могла бы. Я чувствовал, будто Гришка семью у меня украл. Мою семью!

— Когда вы купили телескоп, чтобы следить за этой семьей у них дома?

— Примерно через год. Работу уже нашел, зарабатывать начал, руки, говорят, у меня золотые. И вы понимаете, Гришка, он был их не достоин. Знаете, сколько раз за это время он жене цветы дарил? А вот нисколько! Домой приходил — и на диван сразу, с газетой. Катя бьется, в одной руке дите, другой ему ужин бежит-тащит. А он даже голову не поднимет. И я стал думать, как бы я с ней… если бы она моей женой была. Цветами бы заваливал. Руки целовал, которыми она мне суп наливает!

— А как вы пришли к идее убить Григория Звонникова?

— Да не хотел я убивать! Сначала не хотел… Однажды вижу, идет моя Катенька, печальная-печальная с коляской куда-то. Я сразу понял — обидел ее Гришка. Сбегал, купил самый красивый букет, положил ей под дверь. А через пару дней, в субботу, смотрю — всей семьей идут веселые, нарядные. Ну, думаю, хоть Гришка и олух, а понял, что такое счастье у него увести могут, решил семью побаловать. Да только надолго его не хватило. Опять стал в газету свою утыкаться, как ни посмотрю. А однажды, перед Рождеством, я случайно увидел Петю с друзьями в магазине. Обсуждали игрушку — модель самолета или как там это называется. С таким восторгом обсуждали… И Петя печально так сказал: «Эх… мне папка такой никогда не купит…»

И вот услышал я, как мальчик жалуется, и понял, что не должны Катюша и ее дети такой жизнью жить! И я тогда стащил ключ из Петиного портфеля. Нет, я ничего у них красть не собирался, наоборот!

— Наоборот? — Виктор наклонил голову. — Что значит «наоборот»?

— Я подкинуть хотел. Ну там помаду или нижнее белье женское. Ну, чтобы Катенька подумала, что Гришка любовницу водит. И даже купил бюстгальтер кружевной. И помаду. Всё выжидал, когда они с сынишкой уйдут надолго, чтобы Гришка успел, как будто, ну, вы понимаете. Тогда она поймет, какой он, и уйдет от него. А у меня и квартира, и деньги появились… и ради них я в лепешку разобьюсь! Забрал бы ее к себе, а сыновей как родных бы вырастил!

А потом смотрю — Петя опять стоит у витрины и вздыхает. Ну я и не удержался. И купил этот самолет. И в тот же день подарил его Пете. А для Катеньки купил букет, еще красивее, чем прошлый, и туда уже открытку поместил, где признался ей в чувствах. И специально отгул взял, смотрел, хотел знать, как отреагирует.

А она, представляете, взяла букет и в мусорку бросила! Ну конечно, Гришка, злодей, наверняка ее за прошлый побил! Вот и испугалась, бедная. И тогда я разозлился и решил Гришку убить. Забрался к ним в дом, взял этот проклятый пистолет и решил с утра подкараулить возле парадной, чтобы народу было поменьше.

— Так. Получается, про пистолет вы уже знали? И код подсмотрели заранее?

— Да как не знать? Петя его каждый раз просил посмотреть, как Гришка в сейф лазил. Это ж надо было додуматься — мальцу оружие в руки давать. Игрушку нашел. На настоящие-то жлобится. А код… так я же раз десять видел, как он его набирает, как тут не запомнить?

— Понятно, — вмешался в разговор Аверин, — а если вы хотели стрелять возле парадной, то почему оказались у остановки?

— Так это… — он потупился, — я ж переживал. Ночь не спал. А под утро со мной «медвежья болезнь» приключилась. Ну а потом, когда оделся, выскочил, смотрю — а Гришка-то уже за угол сворачивает. Ну я понял, что в другой раз не решусь. И за ним. Нагнал у остановки и в спину стрельнул. Гришка ойкнул и упал мордой вниз, а люди закричали: «Убили, убили!»

И тут я испугался. Бросил пистолет этот окаянный и ходу. Только дома налил себе сто грамм и пришел в себя.

Захаров помолчал немного, а потом, опустив голову, пробормотал:

— Хорошо, что не убил, хоть это и Гришка-подлец, а всё живой человек… Бес меня попутал…

Со шкафа возмущенно пискнул Дракула, до этого момента мирно спящий в какой-то коробке с делами. Виктор теперь часто оставлял бесенка в участке, научив слушаться Крысина и, при необходимости, передавать срочные сообщения.

Арестованный вздрогнул.

А Виктор произнес:

— Паша, запиши, что подозреваемый раскаивается в содеянном.

— Бес, значит?.. — спросил Аверин. — Поверьте, я знаю многих дивов, которые получше вас контролируют свои инстинкты.

— У вас… никогда не отнимали тех, кого вы любили… — мрачно произнес Захаров.

Домой Аверин пришел около пяти. Пообедали в казенной столовой, а ужинать договорились в «Еноте». Кузя уже давно вернулся и от нечего делать грыз зимнее яблоко и таращился в телевизор. В кои веки среди бела дня он мог позволить себе отдохнуть не в облике кота.