Крупа бывает разная (сборник)

— Оставлю вас, Афанасий Васильевич, время позднее.

— Сердечно благодарю… — Афанасий закашлялся.

Когда дверь захлопнулась, он едва слышно позвал:

— Чертяка!

Тот немедля появился возле кровати, опустился на колени и принялся озабоченно разглядывать хозяина. Нарушение правил, но у Афанасия не было ни сил, ни желания ругать черта.

— Велено вам повязку менять, как нагреется. И воды давать теплой, но не горячей. Я варю, скоро готово будет, — отчитался он.

Афанасий покосился на дверь в гостиную, а черт, неожиданно склонившись к самому полу, воскликнул:

— Шубу вашу, хозяин, я спас! Но пострадала она изрядно… за что готов понести заслуженное наказание…

— Шубу? — Афанасий рассмеялся, но снова закашлял. — Шубу? Ох, дурья твоя голова. Скажи лучше, почему не сожрал?

— Так сожрал же! — видя, что хозяин не сердится, радостно заверил его чертяка.

— Погоди… — Афанасий осекся, поняв, что за крики он слышал. — …А меня?

— А вас не успел. Вы кровь затворили, запах ослаб. Сперва-то, конечно, у меня все помутилось. Такой голод накатил, свет застил. Я уже совсем было к вам подлетал. Но вдруг стало легче, и я увидел, что бегут из подворотни людишки с дубинками, виду самого разбойничьего. И тащит один из них шубу вашего благородия. Тут меня снова ярость разобрала, и я сразу на них бросился.

— И ты их всех сожрал?

— Всех, — черт посмотрел настороженно, испугался, что совершил какую-то ошибку, — и убегающих, и тех двоих, что вы порешили. Хоть они уже дохлые были. А потом к вам уже кинулся, хотел шубу показать.

— Далась тебе эта шуба…

— Так сами же сказали, хозяин, — тихо, словно оправдываясь, проговорил черт, — ежели что с шубой случится, порву ее или запачкаю, три шкуры с меня спустите. Дорога она вам, значится.

— Дорога, чертяка, ух как она мне дорога, — Афанасий протянул руку и потрепал склоненную голову. — За шубой, значит, ты кинулся, вместо того, чтобы, пользуясь моей слабостью, сожрать и освободиться. Выходит… жизнь мне спас не только чародей Петр, а еще и шуба. Не зря я не торговался, — он снова едва слышно рассмеялся. — Вот что. Неси воду и новую повязку. Да тащи свой тюфяк с одеялом. Лечить меня ночью будешь. А утром расскажешь, что узнал от этих… шубокрадов.

Глава 10. Виновный (Афанасий. Заговор. Часть 3)

К радости Афанасия, он не просто не помер к утру, но и, проснувшись, сумел сесть на кровати, пусть и не без помощи черта. Голова трещала нещадно, чертячья физиономия расплывалась перед глазами. Но вскоре прояснилось. Опустив ноги на пол, Афанасий глубоко вздохнул.

Черт исчез из поля видимости, но тут же появился, держа в руках ночной горшок.

— Это еще что? — недовольно вопросил Афанасий.

— Господин доктор велели, — в голосе черта появились суровые нотки, и Афанасий удивленно глянул на него.

Владимир прижимал к себе горшок с самым упрямым видом, и Афанасий понял: черт твердо намерен заставить хозяина выполнять рекомендации чародея и ни за что не отступится.

— Ладно, болею все же… — пробормотал он, после чего спросил:

— Чем наш эскулап разрешил мне питаться?

— Куриным бульоном. Молодой петушок как раз варится, скоро подам, хозяин.

— Хорошее дело. — Афанасий и сам ощущал приятные запахи, доносящиеся из кухни, и с удовлетворением понял, что, несмотря на легкую тошноту, голоден.

Оправившись, он с подозрением посмотрел на черта. Черт воззрился на него.

— Ну чего? — спросил колдун. — Не появилось желание меня сожрать?

— Нет, ваше благородие, — чертяка старательно замотал башкой. Афанасий через силу улыбнулся: все же досталось ему крепко, челюсть болела нещадно.

— Крови нет, значит. Нутро отбито, но без сильных повреждений. Видишь, я не чародей, но кое-что кумекаю. Подай супу, а сам беги к Петру, как велено. Пусть он посмотрит, что ему там надо.

И не успел он дохлебать бульон, как Владимир вернулся. Морда у чертяки выглядела донельзя довольной, а в руках он держал лукошко с яйцами.

— Господин чародей мочу вашу на свет смотрели и пробовали, — сияя, как масляный блин, доложил он, — и велели вас яйцами с сахаром кормить и порошки еще дали.

Он показал два небольших кулечка и пояснил:

— С водой теплой принимать. А чаю и кофию не пить, и вина нельзя никакого.

— Придется потерпеть, — Афанасий попытался зевнуть и схватился за голову обеими руками:

— Вот смотри, я вчера выпил, и какое знатное похмелье заполучил. Отнеси яйца на кухню, сделай мне воды с Петькиной отравой и поди сюда. Делом займемся. Времени у нас, чертяка, мало.

Вернувшись, черт подложил хозяину побольше подушек под спину и вручил кружку с лекарством. Глотнув горько-соленую жидкость, Афанасий скривился, после чего строго сказал чертяке:

— Сегодня думать будешь ты. А то у меня голова болит. Зря я тебя учил?

На чертячьей физиономии появилась презанятнейшая мина: смесь усердия, воодушевления и легкого страха. Однако взгляд выражал готовность к предстоящему тяжелому процессу.

— Вот что, — продолжил Афанасий, подавив улыбку, — ты вчера сожрал людишек этих разбойных. Узнал того, кто их нанял?

— Узнал, — обрадовался первому легкому заданию Владимир, — чертовка давешняя и наняла. Триста рублев дала, серебром. В прихожей они, в мешочке.

— Триста рублей, — подивился Афанасий, — ишь ты, а моя головушка подороже выходит, чем даже у его сиятельства. Ты деньги подобрал?

— А то, — довольно оскалился черт. — Там же в снегу, где и выплюнул. Ночью слетал, пока вы спали. Не успел украсть никто.

— Это ты молодец… Это нам пригодится. А вот что скажи, понял ты, почему разбойничков наняли, а не чертовку послали, а?

Владимир замер, его глаза застыли. Он настолько старательно думал, что казалось слышно, как шевелятся мозги в его голове.

— Это все сила ваша, — наконец выпалил он, — с чертовкой вы бы управиться могли, и она бы хозяина выдала.

— Правильно, — одобрил Афанасий. — И? Что это может значить?

Воодушевленный успехом, черт поднял башку:

— Что злодей этот знал о вашей силе.

— А еще что знал?

— Что вам это дело поручено, — ответил Владимир, и вдруг его зрачки сузились в щели:

— Это или кто-то, кого мы посетили вчера, или у преступника есть человек в Канцелярии.

— Верно, — отметил Афанасий и протянул руку. Чертяка тут же подскочил, и колдун потрепал его по макушке. — Молодец. И что же у нас выходит? Если не из наших кто доносит, то мы подобрались к мерзавцу совсем близко. А он и испугался. Велел порешить меня, чтобы не раскусил. Вот так, не думали не гадали, да нечаянно попали. Поэтому, Владимир, беги в Канцелярию, собери мне все мои бумаги по этому делу. Да передай Резникову, чтобы канцеляристов опросил. Не все ему зенки на его сиятельство таращить. Пусть прямо в приемную всех вызывает, при виде начальства струхнут и станут посговорчивее. Если сознается кто, что болтал про меня и дело это, то пусть Резников сразу бесенка пришлет. Слетаешь еще раз и допросишь с пристрастием. Ногами моими будешь и глазами с ушами, понял?