Крылатое племя

стратонавты посылают из глубин стратосферы привет Центральному Комитету ленинского комсомола и

газете «Правда».

В бортовом журнале в 13 часов 20 минут появляется спокойная запись: «Едим яблоки. Высота неизменна.

Находимся в стратосфере». И дальше: «Продолжительный клапанный хлопок. Пошли вниз. Едим

шоколад. Павел Федосеенко».

На следующее утро, радостные, мы читаем в газетах о подвиге Павло и его товарищей и восхищаемся их

отвагой.

Любопытно знать, где они опустились? В газете, к сожалению, напечатано, что «место посадки

неизвестно». Я знаю — это вчерашние сведения. Теперь место приземления наверняка установлено.

Звоню в редакцию газеты «Известия», интересуюсь, где сейчас Павло и его товарищи. Мне отвечают

короткой фразой: «Разбились при спуске». Я замираю с телефонной трубкой в руке.

Погиб наш жизнерадостный и упорный друг Павло, такой буйно несдержанный в стремлении во славу

нашей Родины подниматься все выше и выше в не изведанную тогда стратосферу. [35]

А. Митрофанов. Встреча с Ибрагим-беком

1

В августе 1920 года в Старой Бухаре вспыхнуло народное восстание и первый курултай{1} провозгласил

Бухарскую республику. Эмир бухарский бежал в Афганистан.

Когда в 1924 году образовалась Таджикская республика, контрреволюционное басмачество, руководимое

из-за кордона эмиром, повело ожесточенную борьбу против Советской власти. Один из главарей

басмачества, матерый бандит Ибрагим-бек, дольше всех вел борьбу против таджикского народа.

Последний набег банд Ибрагим-бека был направлен не только на срыв колхозного строительства, но и на

попытку отторгнуть Таджикистан от Советского Союза, возродить там старые порядки.

В те далекие годы я служил в Средней Азии командиром звена 35-го отдельного авиаотряда. Летать мне

довелось на одном из первенцев нашего отечественного самолетостроения — цельнометаллическом

разведчике Р-3, созданном авиаконструктором А. Н. Туполевым.

Однажды, когда мы в звене занимались боевой подготовкой, в комнату вошел командир отряда

Калюжный. Высокий, уже пожилой летчик, грудь которого украшал орден Красного Знамени, имел

озабоченный вид.

— Только что получена шифровка, — приняв рапорт, заговорил он. — Опять банды Ибрагим-бека

подходят к нашей границе. По имеющимся сведениям, Ибрагим ведет до трех тысяч конников. Басмачей

теснят афганские войска, и это может заставить банду вступить на нашу землю. Пограничные части стоят

наготове. [36] Но вы знаете, они малочисленны. Наш отряд должен помочь им.

Пробежав взглядом по нашим лицам и немного помедлив, Калюжный обратился ко мне.

— Вам надлежит вылететь в Куляб. Там поступите в распоряжение командира кавалерийского полка.

Будет трудно, пришлем помощь. Поэтому выясните в Кулябе наличие горючего и боеприпасов...

Уже через несколько часов мы с летчиком-наблюдателем Абдурахмановым были в воздухе. Бурный

Вахш, горы Гули-зиндан, зеленые долины и вечные ледники на горных хребтах сейчас не привлекали

внимания своей девственной красотой. Мысли были там, у границы, где предстояло летать. Каковы-то

там условия? Справимся ли с задачей?

Но вот и Куляб. Маленький, узкий аэродром, покрытый роскошной весенней травой, вытянулся ярким

зеленым ковром. А сесть на него нельзя — летное поле занято стадом. Только когда кавалеристы, приехавшие нас встречать, разогнали коров, мы смогли приземлиться.

Несколько бойцов остались охранять самолет, а с остальными мы уехали в штаб. Командир полка

приказал назавтра быть готовыми к разведывательному полету.

Новый день оказался пасмурным. Я встал на рассвете, опробовал мотор. Он сыпал искры в редеющий

мрак и неистовым ревом будил спящие горы.

Вскоре на аэродром приехал начальник штаба полка. Он был явно встревожен.

— Получено сообщение, что южнее Чубека ночью перешла границу большая банда. Вы должны найти ее

и навести на басмачей наш отряд...

Горизонт спрятался в туманной дымке. Подняться выше 800 метров не удалось — не позволила густая

серая облачность.

Но нам повезло. Уже недалеко от зимовки Ак-Джар на равнине заметили большую группу конников.

Когда подлетели ближе, разглядели, что все они одеты в цветные халаты, вооружены карабинами или

винтовками, сбоку у каждого болтается сабля. Я прикинул — бандитов не меньше пятисот!

Некоторое время мы кружили над всадниками, [37] стараясь лучше определить их вооружение и

численность. При этом приходилось терпеть обстрел. Потом я убрал газ и стал круто снижаться.

— Стреляй! — крикнул Абдурахманову.

Сделав несколько заходов и израсходовав патроны, легли на обратный курс. По пути обнаружили наш

кавалерийский отряд и сбросили ему вымпел с координатами банды.

Отдохнуть после полета не удалось. Как только приземлились, сразу же получили приказ вылетать на

бомбежку басмачей.

Оружейных мастеров с нами не было. Снаряжать и подвешивать бомбы пришлось самим. По пути к

артскладу я спрашиваю летнаба:

— Товарищ Мамаджан, а ты знаешь, как подвешивать бомбы?

— Нет. Мне этого делать не приходилось.

— Мне тоже, — признался я.

Мы не очень уверенно стали вскрывать ящики. Но, взяв в руки взрыватель и взглянув на бомбу, я как-то

сразу понял суть зарядки.

— Не горюй, Мамаджан. Бери отвертку, вывертывай в бомбах крышки. А я буду вставлять взрыватели.

Снарядить бомбы было еще полдела. Труднее оказалось подвешивать их. Но, повозившись, справились и

с этим.

И вот мы уже опять в воздухе. Банда двигалась по дороге в горы, и наш самолет настиг ее довольно

быстро.

Отбомбились в самую гущу басмачей, и длинная их колонна разорвалась в двух местах. Снизившись, мы

стали носиться над ней. То Абдурахманов стрелял из турельного пулемета, то я пикировал, посылая пули