Кухарки и горничные

— Ну, вотъ… Ужъ и истуканъ! Я даже извозчикамъ мебель съ возовъ снимать помогала.

Горничная подскочила къ карет и взяла попугаячью клтку.

Изъ кареты вылзла нянька съ ребенкомъ. Нянька осмотрла заросшій травой дворъ и съ неудовольствіемъ пробормотала:

— Ну, ужъ и дача! Гд-же мы съ Оленькой гулять-то будемъ? И желзной дороги даже нтъ, на которую ходить можно. То-ли дло въ Озеркахъ на этотъ счетъ! Тамъ одна станція чего стоитъ!

Вытащили изъ кареты три-четыре саквояжа, дв корзинки — одну съ часами, другую съ лампой, узелъ съ чмъ-то, и, наконецъ, показалась барыня Марья Павловна.

Нянька продолжала критиковать дачу:

— А гд-же садъ-то при дач? Это четыре-то сосны садомъ называются?

— Закаркала, закаркала ужъ! И не видала я женщины недовольне нашей няньки! — воскликнула барыня. — Ты, милая, вдь еще и оглядться не успла, а ужъ хаешь.

— Да ужъ я вижу, что тутъ ребенку- и на солнышк погрться будетъ негд.

— Возы пріхали? А гд-же извозчики-то? — спрашивала барыня.

— А гд! У извозчиковъ одно мсто, куда они ходятъ, — отвчала горничная. — А только, барыня, я вамъ прямо скажу, съ кухаркой въ одной комнат мн умститься и думать нечего. Гд-же я тогда блье-то убирать буду? Вдь вы спрашиваете, чтобъ все въ порядк было.

— Опять насчетъ комнаты? Да не терзайте вы мою душу хоть сейчасъ при перезд-то.

— Нтъ, ужъ какъ хотите, а тамъ даже гладильной доски не поставить! И чего вы сквалыжничаете изъ-за комнаты, я не понимаю! — не унималась горничная. — Я осмотрла дачу… Лишняя комната, какъ разъ, для меня есть.

— Сквалыжничаете! Какъ ты смешь мн говорить, что я сквалыжничаю! Михаилъ Иванычъ! А ты развсилъ уши и слушаешь такъ, какъ будто-бы это не твое дло. Уйми эту наглянку.

— Анна! Если ты не замолчишь, то я… Что это такое! — слегка возвысилъ голосъ баринъ.

Горничная зашла за спину барыни и выставила ему языкъ. Извозчикъ, видвшій съ козелъ эту сцену, даже захохоталъ. Баринъ сконфузился, не зналъ, что сказать и убжалъ въ дачу.

— Ты чего смешься, дуракъ! Теб чего смшно? — крикнула на извозчика барыня и стала съ нимъ разсчитываться за карету.

— Да какъ-же не смяться-то, барыня, коли она языкъ…

— А вотъ за то, что не уметъ языкъ держать на привязи, за это ей и досталось. Ну, молчи. А то я и на чай теб не дамъ.

Появились ломовые извозчики.

— Съ пріздомъ, ваша милость… — кланялись они, снимая картузы.

— А вы чего по кабакамъ шляетесь? — встртила ихъ барыня. — Гд-бы мебель въ дачу вносить, а вы…

— Да мы и хотли для вашей чести вносить, а госпожа горничная говоритъ: «господъ дожидайтесь. Прідутъ и укажутъ, какъ и что»…

— Дождется ужъ эта госпожа горничная, что я ее протурю за ея распоряженія. Тащите обденный-то столъ въ балконную комнату. Это столовая будетъ.

Барыня вошла въ дачу и прошла въ кухню. Тамъ кухарка чистила картофель.

— Ну, что, Дарьюшка, растопила плиту? — спросила ее барыня.

— Растопить-то растопила, принесъ дворникъ гнилую доску отъ забора вмсто дровъ. Но какая это плита, помилуйте! Всего только въ дв конфорки… — плакалась кухарка. — Вотъ когда мы въ Рамбов на дач жили съ генеральшей, то тамъ плита…

— И эта недовольна дачей! И эта ноетъ!

— Да какъ-же довольной-то быть, если въ мелочной лавочк даже корешковъ къ супу нтъ.

Появилась горничная съ гладильной доской.

— Какъ хотите, барыня, а я гладильную доску въ ту маленькую комнату поставлю, которая около кабинета барина, потому, воля ваша, а въ кухаркиной комнат мн гладить невозможно.

— Петеньк эта маленькая комната пойдетъ, Петеньк и подъ гостей. Тамъ два дивана поставятся.

— А баринъ ужъ позволили мн туда доску поставить. Вдь имъ-же я сорочки-то гладить буду.

— Ахъ, вы меня извести хотите! — воскликнула барыня и схватилась за голову.

1903