Кухарки и горничные

— Ну, что-жъ ты мн папиросъ-то? — спросила она.

— Пожалуйте. А только зачмъ-же вамъ теперь папиросы покупать, ежели вы можете господскія курить?

— Нашъ баринъ голландскія сигарки куритъ, а папиросъ у него нтъ. Да что, наплевать! Ты знаешь-ли, сколько я нынче съ гостей праздничныхъ набрала? Двадцать два рубля. Кто ни приходилъ къ господамъ съ поздравленіемъ — никто меньше полтинника не давалъ. Я даже супротивъ нашего швейцара на четыре съ полтиной больше получила, потому, кто ни приходилъ — вс до барина большой интересъ имютъ, а я у насъ дома за лакея.

— Ваше счастье! А только ужъ когда-нибудь ваша барыня вамъ за барина выцарапаетъ глаза, помяните мое слово!

— Въ ма мсяц она сама съ музыкантомъ на кислыя воды детъ, такъ ей не до этого.

— Вотъ такъ альбомъ! Супругъ въ сторону, а супруга въ другую.

— Настоящая-то мода это и есть. Ну, да что съ тобой объ этомъ разговаривать! Прощай.

— Позвольте, позвольте… Стало быть, ныншнимъ лтомъ на дачу не дете и остаетесь въ нашихъ палестинахъ? — остановилъ горничную лавочникъ.

— Зачмъ-же хать? Баринъ будетъ одинъ. Сына-гимназиста на каникулы къ тетк въ деревню посылаютъ.

— И, стало быть, вы въ дом полная хозяйка?

— Съ какой кстати? Я даже отъ мста отхожу. Очень нужно возиться!

— Позвольте… Такъ какъ-же?..

— Очень просто. Свою квартиру найму. Пора и мн при своей прислуг пожить. Хочу сама командовать.

— Вотъ какъ! — прищелкнулъ языкомъ лавочникъ.

— А ты думалъ какъ? Мы, славу Богу, ужъ отполировались и можемъ на такую точку стать, что даже какой угодно барын не уступимъ. Можетъ статься, даже дачу найму въ Новой Деревн, около «Аркадіи». Я грамотная и всякіе романсы въ книжкахъ читать могу. Возьму да актрисой и сдлаюсь.

— Фю-фю! — просвисталъ мелочной лавочникъ въ удивленіи.

— Ну, чего свистишь? Собакъ скликаешь, что-ли?

— Дивлюсь я только, какъ это вы быстро!

— А то звать, что-ли? Всякая умная двушка должна соблюдать свое счастье.

— Тс… — пощипывалъ бороду лавочникъ. — Большая у васъ сметка въ головномъ воображеніи.

— Дурой никогда не была. Ну, прощай. Ахъ, да… Дай-ка ты мн баночку гвоздичной помады….

— Пожалуйте помаду. А только коли при барын состоите, то вдь, кажется, могли-бы и ейной помадой пользоваться.

— Она, старая выдра, касторовымъ масломъ съ водкой себ голову мажетъ, а я этой дрянью не могу помадиться, — отвчала, горничная, расплатилась съ лавочникомъ и, продолжая грызть кедровые орхи, вышла изъ мелочной лавочки.

IX

Кухарка Дарья, среднихъ лтъ женщина съ угреватымъ лицомъ, была уже давно на дач и приготовлялась въ кухн стряпать обдъ для господъ, когда пріхала горничная Аннушка, молодая двушка съ вздернутымъ кверху носикомъ и быстрыми лукавыми глазами, очень миловидная и франтовато одтая. Она пріхала въ извозчичьей пролетк.

— Безъ возовъ? А кто-же съ возами-то детъ? — встртила кухарка горничную.

— А это ужъ дло не мое. Никогда я на возахъ не здила и здить не буду, — отвтила горничная, пощелкивая кедровые орхи. — Я себя совсмъ не такъ соблюдаю, чтобы мн съ ломовиками якшаться. А вдругъ я знакомаго кавалера встрчу? Такъ, вдь, это одинъ срамъ.

— Нтъ, я къ тому, что, вдь, барыня наша хотла тебя съ возами отправить.

— Пусть она благодаритъ Бога, что я ее самоё не отправила.

— Это барыню-то? Ну, ну, ну, потише.

— Я сама скоро буду барыней.

— Ну, Анютка, не сносить теб головы! — развела кухарка руками.

— А куда-же она у меня съ плечъ днется?

— Голова-то, пожалуй, у тебя на плечахъ останется, а что барыня протуритъ тебя съ мста, такъ ужъ это какъ пить дать.

— Вотъ тогда-то я и сдлаюсь барыней. Сейчасъ-же рядомъ съ вами мн баринъ дачу найметъ. А ты тогда ступай ко мн въ кухарки. Я рублемъ въ мсяцъ дороже дамъ.

— Что? что? Да ты никакъ съ ума сошла! — воскликнула кухарка.

— Отчего-же? И увряю тебя, что я супротивъ Марьи Павловны рубль прибавлю.

— Да меня хоть озолоти, такъ я теб, подлюг, служить не буду! — гордо отвтила кухарка. — Больно жирно будетъ, если такимъ сорокамъ служить.

— Прочванишься, мать моя, — спокойно проговорила горничная и, спохватясь, прибавила:- Однако, что-жъ я? Надо посмотрть, какая мн комната будетъ.

— Да вотъ мн съ тобой комната подл кухни.

— Нтъ, нтъ. Я съ тобой спать не буду. Мн баринъ отдльную комнату общалъ дать, иначе я не согласна.

— Баринъ? Не знаю. А барыня мн сказала, что ты будешь спать со мной.

— Чихать я хочу на барыню!

Горничная вышла изъ кухни и принялась ходить по комнатамъ дачи. Черезъ нсколько времени она вернулась.

— Отличная комната мн есть, — сказала она. — Ты чего зубы-то скалишь? Чего ехидничаешь! Не можетъ-же горничная быть безъ комнаты, если она съ уборкой блья. Гд-же я блье убирать буду? Гд-же я блье гладить буду?

Черезъ часъ пріхали возы съ мебелью. Извозчики начали разгружаться.

— Куда мебель-то ставить? — спрашивали они горничную.

— А ужъ это пускай сами господа вамъ указываютъ, когда прідутъ, а я тутъ ни при чемъ. Вотъ вамъ двугривенный отъ меня. Идите и выпейте покуда за мое здоровье. Да барын не извольте говорить, что я на возу не хала, если она спрашивать будетъ.

— Намъ что! Намъ какое дло! — махнулъ рукой одинъ извозчикъ.

— Намъ только чтобы предоставить все въ правильности, — проговорилъ другой извозчикъ и прибавилъ:- А за угощеніе спасибо.

Оба отправились выпить.

Пріхала, наконецъ, извозчичья карета. На козлахъ вмст съ извозчикомъ сидлъ маленькій гимназистъ. Онъ тотчасъ-же соскочилъ съ козелъ и началъ снимать изъ-подъ ногъ извозчика ящикъ съ морскими свинками. Баринъ Михаилъ Ивановичъ отворилъ дверцы кареты и оттуда выскочили два мопса — Амишка и Мимочка, и залаяли. Баринъ выставилъ попугаячью клтку съ попугаемъ и крикнулъ стоявшей передъ каретой горничной:

— Принимай-же, Аннушка! Что-же ты стоишь, какъ истуканъ!