Кукловод: Реквием по Потрошителю

Хаширама, увидев алую струю, что распространялась по воздуху с невероятной скоростью, разворачивающегося фейерверком огня, кинулся в подвал, закрыв дверь в последний момент. Его выбросило по лестнице вниз.

Итачи отбросило огненной вспышкой назад в пучину крови, что приняла его в свои объятья, пропитывая развороченную спину, порезы на которой защипало. Учиха прикрылся рукой, но упрямо поднялся, чувствуя, как его пропитало чужой кровью.

— Итачи! — Хаширама вывалился с лестницы, плюхнувшись в кровь.

Подвальное помещение погружалось в ад медленнее, так как газ почти не добрался сюда. Загорелось лишь предварительно омытое бензином пространство вокруг Темари, что свесила голову, потеряв сознание. Итачи кинулся к ней в огонь, но Хаширама вовремя остановил его, откинув в сторону.

— Дверь, Итачи! Здесь выход на подземную парковку! Ты слышишь этот звук?

Только сейчас Учиха услышал шум скрежета шин. Совсем рядом.

— Беги, а я вытащу Темари.

Языки пламени вырвались из-за лестницы, впуская взрывную волну в личную преисподнюю Кукловода.

Учиха последний раз взглянул, как Хаширама бежит в сторону огня, и кинулся в открывшуюся дверь, ведущую к подземной парковке.

Красный лексус, выбивая искры, ринулся наверх по подъездной дорожке. Детектив кинулся следом за уносящимся автомобилем.

Итачи выскочил с подземной парковки слишком поздно — автомобиль со свистом выбил ворота и, круто завернув, умчался в сторону автострады. Но Учиха выбежал на проезжую часть, кинувшись напрямик к едущему автомобилю, что едва успел вовремя затормозить. Руки детектива уже находились на капоте машины, будто заставив ту остановиться по своему желанию. Водитель, выражая свое мнение далеко не литературным языком, только успел открыть дверцу, как ему в лицо сунули полицейский значок.

— Полиция Токио, ваш автомобиль будет одолжен для помощи правоохранительным органам.

— Что?! — возмущенно воскликнул мужчина. Его нагло вытащили из собственной машины и оставили наблюдать, как та уже мчится в сторону автострады. Мужчина пригнулся, услышав хлопок взрыва. Очередная взрывная волна вырвалась из развороченного коттеджа.

Итачи надавил на газ, стрелка спидометра резко скакнула за пределы 100 км/ч. Шины заскрипели при резком повороте, и его едва не откинуло к двери. На мрачнеющем из-за спускающихся сумерек горизонте в преддверии властителя ночи мелькал красный лексус.

Сасори, не переставая, нервно давил на педаль газа, огибая проезжающие автомобили, периодически выходя на встречку. Его взгляд стрелял с дороги на зеркало заднего видения: он чувствовал, что в приближающемся автомобиле, нарушающем правила дорожного движения, находится детектив.

Если план идет, как вы задумали, значит, вы упустили что-то из виду. Какая ирония. Усыпленный своим слепым тщеславием, благодаря всем идеально пройденным ритуалам, ни разу не пойманный Сасори с дерзостью бросил вызов своим навязанным дьяволам-хранителям, что неугомонным хвостиком следовали за его тенью. Он самонадеянно решил, что все идет гладко, ведь детективы проглотили наживку в виде Рейко, когда он проник в её номер и изрисовал чернильным посланиям. «Проникновение» должно было их отвлечь, пока люди, нанятые ублюдком из Токио по просьбе мэра, расставляли ритуальные произведения по намеченным точкам. Опьяненный одной победой, он решил, что сможет устранить их в ловушке с Темари, прекрасно зная, что в ней должен быть жучок.

Но такого преследования он не ожидал, и теперь, завернув на встречку в очередном повороте, помчал автомобиль по пустынной трассе, ведущей в глухую неизвестность. Дрожащей рукой натянул очки с капюшоном, когда преследователь фатально приблизился в зеркале заднего виденья.

Итачи открыл боковое окно и, вытащив пистолет, снял с предохранителя. Высунул руку, не сбавляя скорости, что била колющим ветром. Прицелился. Один выстрел, и отдача откинула руку, а влажные пальцы едва не выпустили пистолет.

Пуля с глухим хлопком обрушила заднее стекло, рухнувшее, словно осколки разбившегося бокала. Акасуна пригнулся, едва не потеряв управление. Автомобиль понесло в сторону, но он резко нажал на тормоза и, выпрямившись, выкрутил руль, возвращая власть над дорогой.

Итачи нагонял его как настоящая гончая собака подстреленную дичь. Машина пошла зигзагами, но вновь набирала на мгновение потерянную скорость. Нужен один верный выстрел в затылок, что окрасит лобовое стекло краской самой жизни. Но детектив не мог прицелиться из-за лавирующих маневров. Справившись с тремором, он сжал влажными пальцами ствол, потянув курок, в последнюю секунду наклонив руку ниже. Выстрел. Очередная отдача.

Пуля оказалась не дурой и вонзилось в шину колеса, что зашлось искрами по дороге.

Толчок. Сасори откинуло в дверь, когда автомобиль на полной скорости повело в сторону и когда он закружил по собственной оси, выбивая искры из шин, что, словно бенгальские огни, оставляли свой след в виде замысловатых узоров, нанесенных грубой кистью. До тех пор, пока машина не пробила ограду и не вылетела в кювет. Бампер ударил по земле, и задняя часть, опустившись, с хлопком ударилась о землю.

Итачи вжал педаль газа, выбивая искры, перекрывая вычерченные узоры своей единственной длиной полосой. Мужчина сжал зубы, выкручивая руль, совершая тот же акробатический пируэт. Хонда затормозила у самого края ограды, слегла помяв бок. Дрожащими руками открыв дверь, мужчина ринулся в сторону развороченной ограды в двухстах метрах от него.

Сасори зашелся кашлем. Затылок ломило, боль отдавалась по всему телу. Как только он открыл глаза, все вокруг закружилось в перевернутом танце. Щекой он ощущал мягкость подушки безопасности. Рукой художник шарил по соседнему сиденью, но маска Потрошителя свалилась вниз.

— Н-нарико… — хрип отдавался болью, как и хаотичные движения рукой. — Нарико, где ты?

Но соседнее место пустовало. Приятная прохлада маски скользнула на подушечках пальцев. Как только подушка сдулась, Акасуна спрятал маску под куртку, выбравшись из развороченного автомобиля через открытое боковое окно. Свалился на землю, из разбитого виска стекала кровь, путаясь в сальных волосах под капюшоном. Но он побежал.

Розовое небо впитывало яркие, словно мазки крови, росчерки заката. Но чем дальше он бежал, тем больше гасло небо под линзами темных очков. Кроны деревьев перекрыли обзор к куполу бескрайнего мира.

Его сердце билось умирающими нотами, предвестником развязки затянувшегося представления. Пальцы цеплялись за карябающие ветки, ноги валились на мокрое покрывало грязно-желтых листьев. Он не переставал взывать к теням.

— Дейдара, — зов в никуда — Нарико. Почему вы мне не отвечаете?

Воздух рассек выстрел, и на мгновение показалось, что кровь на листьях была его, но это всего лишь игра воображения. Сасори скинул очки, что мешали видеть истинный мир. И, подняв искаженное лицо к небу, тихо прорычал:

— Это потому что я не отдал тебе Рейко, да, Нарико?! Поэтому ты оставила меня?

Звериный крик раздался из горла с последующим безумным хохотом, рвущимся за годы не высмеянной боли.

Итачи, перебравшись через ограду, миновав развороченный автомобиль, что собрался в гармошку, кинулся за убегающей фигурой, едва держащейся на ногах, движимой неведомой силой — желанием жить. Какая ирония, человек, отнимающий жизнь, сам испытал непреодолимую тягу к ней же, вероятно, сам того не осознавая. Но сейчас он цеплялся за неё, как за ветки опустевших деревьев.