Kuzia succinus

Мальчик вернулся домой. Там его ждала новая неожи­данность: у бабы Вари сидел Тулумбасов.

5. ГОША СПАСАЕТ КУЗЮ

— Поздоровайся, внучек, — сказала баба Варя. — Нико­дим Эрастович пришёл к тебе.

Гоша неловко пожал огром­ную ладонь профессора.

Тулумбасов не умел разго­варивать с детьми: долго и скучно расспрашивал зачем- то, в какой школе Гоша учит­ся, есть ли двойки, кто у них «читает» биологию. Наконец, покончив с необходимым, по его мнению, вступлением, он спросил:

— Гоша, не видел ли ты... мм... не встречал ли ты како­го-нибудь необыкновенного насекомого? Я, как ты знаешь, нашёл в янтаре споры древ­них растений... Кстати, что же ты не придёшь посмотреть на них?

— Так ведь... — начал маль­чик и поглядел на бабушку.

— Так вы же просили не тревожить вас, — договорила баба Варя.

— О, так это же не относит­ся к таким хорошим соседям, как вы, — возразил Тулумба­сов. — Приходите, хоть сейчас приходите!

— Спасибо! — на этот раз бабушка поглядела на Гошу.

— Так вот, — продолжал Никодим Эрастович, — у меня есть основание думать, что кроме спор... мм... что возмож­но в янтаре было яичко пря­мокрылого насекомого. И воз­можно, из этого яйца вышла личинка... мм... Так ты не встречал чего-нибудь такого?

— А какое оно из себя, это насекомое? — в свою очередь осторожно спросил Гоша.

— Мм... — промычал нере­шительно профессор. —Может быть, кузнечик, может быть, саранча или... мм... медведка. Или — кто его знает — стре­коза...

— А оно должно быть боль­шим?

— Да, да! Ты очень сооб­разительный мальчик. Очень большим. В каменноугольную эпоху жили стрекозы длиной метра два.

— А какого цвета это насе­комое? — спросил Гоша, глядя в сторону.

— Этого я не знаю, — вздохнул учёный. — Да это и не так важно. Важнее всего внутреннее строение его.

А цвет... наверное, как и у на­ших прямокрылых, зелёный или коричневый.

— А что вы с ним будете делать? — спросил мальчик, продолжая глядеть в сторону.

— Как что? — не понял про­фессор. — Я его заспиртую, потом вскрою. Надо будет сде­лать препараты. Крайне инте­ресно уяснить эволюцию от­дельных органов прямокрыло­го... Вот так!

— Нет, я не видел вашего насекомого, — угрюмо сказал Гоша, глядя в пол.

— Нет?

— Нет.

— Он найдёт, он ещё най­дёт, — подала голос бабушка, желая смягчить впечатление от резких ответов внука.

— Конечно найдёт, — под­хватил Никодим Эрастович. — И вот ещё что... Скажи всем твоим приятелям, чтобы они тоже искали. Я в долгу не останусь. Пусть приходят, смотрят рощу... мм... могу уде­лить из своих коллекций насе­комых. У меня есть, скажем, жуки-олени. А?

Гоша молчал, продолжая глядеть в пол. Тулумбасов рас­прощался и вышел.

— Что с тобой? —начала допрос бабушка. — Что ты ду­ешься на Никодима Эрастови­ча? Почему не хочешь пой­мать ему эту самую... как её? Саранчу, что ли? Я бы сама пошла ловить, да больно они противные.

— Ничего в них нет против­ного! — возразил Гоша. — И они очень умные!

— Да уж умнее тебя, как погляжу. Да они укусить могут! Они ведь сроду человека не видели. Легко ли! Триста миллионов лет! Тогда, поди, и обезьян не было, а не то что нас с тобой.

6. ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

Когда на следующий день Гоша пришёл на свидание с Кузей, кузнечик уже ждал на дороге. Быстро перебирая длинными лапами, он подошёл к мальчику и замер, выпуча блестящие глаза.

— Ах ты, Кузя, Кузя! —го­ворил Гоша, скармливая куз­нечику очередной бутерброд. — Что я с тобой делать буду? Где тебя спрятать?

Ему пришло в голову, что Кузя похож чем-то на Конька-Горбунка. Правда, у него не было двух горбов, но зато длинные толстые усы вполне могли сойти за уши, да и сед­ло было.

Гоша изловчился и сел на кузнечика верхом. Седло ока­залось очень удобным, но Ку­зя попятился, стараясь осво­бодиться от непривычного гру­за. В следующее мгновение Гоша почувствовал, что пада­ет навзничь и ухватился за длинные усы кузнечика.

«А ведь я лечу!» — успел он подумать...

Кузя хотел подняться в своё убежище на вершине старой берёзы, но с всадником на спине он смог допрыгнуть только до красной железной крыши и с грохотом опустил­ся возле водосточной трубы. Окна дома были открыты на­стежь. Гоша услышал испу­ганные голоса:

— Ой, что это?

— Никак камнем по кры­ше!..

— Так и пробить крышу можно!

— Сходи, Ваня, посмотри. Я боюсь что-то. Там кто-то хо­дит...

Тут Гоша по-настоящему испугался. Если увидят его с Кузей — всё пропало!

Не слезая с кузнечика, он стал тихонько подталкивать его коленями.

— Ну, Кузенька, Кузя, пры­гай ещё, прыгай.

И Кузя прыгнул.

На этот раз ему удалось опуститься на берёзу. Дерево было очень старое, до середи­ны ствола голое, но зато вер-шина темнела зелёной тучей. Не зря кузнечик выбрал её се­бе для жилья: густые пахучие ветви надёжно закрывали его от глаз прохожих.

Гоша наконец слез со сво­его «Конька-Горбунка». Он глянул вниз и зажмурился: до чего же высоко! Мальчик сел верхом на толстый сук, обнял руками другой и постепенно успокоился. Уж если Кузя поднял его так высоко, то он же сумеет и опустить своего хозяина на землю.

— Кузя! — позвал он куз­нечика и попытался снова сесть в седло. Но Кузе, как видно, не понравилось возить на себе всадника. Он отошёл в сторону, потоптался на месте и вдруг полетел куда-то дале­ко-далеко.

— Кузя! Кузя! — кричал Гоша.

Кузнечик не возвращался. Сразу стало холодно и тоскли­во. На вершине дул свежий ветер, а Гоша был в одной ру­башке.

Он спустился пониже, креп­ко прижимаясь к шершавому стволу. Внизу, поблёскивая синим асфальтом, лежала большая дорога. Прошла, на­дымив, машина, промчался, азартно нажимая на педали, велосипедист в голубой май­ке. Вот пританцовывая бежит малышка, а за ней идёт дев­чонка в красном сарафане...

«Люда Блинова, — узнал Гоша девочку с соседней ули­цы. — Позвать? А что, если сейчас вернётся Кузя? Людка увидит и разболтает... Но куз­нечик не возвращается. А, бы­ла не была!»