Kuzia succinus

— Люда! Блинова! — за­кричал Гоша.

Девочка остановилась, схва­тила за руку сестрёнку. По­том, решив, что это ей почу­дилось, встряхнула головой и пошла дальше.

— Да Людка же! Эй! — снова позвал Гоша.

На этот раз она огляделась внимательнее.

— Ой, Гошка! Куда ты за­лез? Что ты там делаешь?

— После расскажу. Тащи сюда лестницу, а то мне не слезть.

— Не слезть? А зачем за­лез, если лазать не умеешь. Вот и сиди на дереве.

— Мальчик, — шепелявя, заговорила сестрёнка, — в ка­кую птичку ты играешь?

— В филина! — захохота­ла Люда. — Да как ты попал на дерево?

— Буду я тебе сейчас объ­яснять, как и что, — рассер­дился Гоша. — Тебя по-чело­вечески просят: принеси лест­ницу. А не хочешь, так я дру­гого позову.

— А куда я Муську дену? Есть у меня время искать лестницу. Да тебе тут нужна пожарная лестница!

— Мальчик, — опять заго­ворила Муська, —у тебя там гнездо есть?

— Зайди к моей бабуш­ке, — не слушая вопросов, уговаривал Гоша. — У сарая лежит стремянка. Бери её и тащи сюда. Потом всё рас­скажу.

— Как же, даст мне лест­ницу твоя бабушка!

— Бери и всё тут. Баба Ва­ря добрая. Скажи, что заки­нула шляпу на берёзу, по­няла?

— Ладно уж, — сердито пробурчала Люда и пошла, таща за собой упирающуюся Муську.

Прошло полчаса — Люды не было. Наконец-то!

На дороге показалась странная процессия: впереди Люда со стремянкой под мыш­кой, за ней, придерживая лест­ницу за кончик, плелась баба Варя, а позади, держась за подол бабушки, подпрыгивая, шла Муська.

— Ну, показывай, где твоя шляпка? — грозно вопрошала бабушка.

Люда молча приволокла лестницу, с трудом поставила её к берёзе и, фыркнув, пока­зала пальцем на прижавшего­ся к стволу Гошу.

— Гоша! Озорник! Ну, ку­да ты залез? — закричала ба­бушка.

— Он говорит, что не зале­зал, — смеялась Люда.

— Он играл в птичку фили­на, — пояснила Муська.

Гоша молчал. Он спустил ноги, но не мог дотянуться до стремянки. Пришлось повис­нуть на руках... Уф! Наконец- то его ноги коснулись верхней ступеньки. Весь в поту, дуя на исцарапанные руки, Гоша «приземлился».

7. БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

Тулумбасов долго не мог уснуть. Было душно и какая- то птица в саду свистела до того громко, что звенело в ушах.

— Чёрт возьми! — выру­гался профессор, поднимаясь с дивана. — Надо будет спро­сить у орнитолога Мальчевского, что за птица может так изводить. Это же не пение, а разбойничий свист!

Профессор взглянул на ча­сы. Два часа ночи. Вдруг пти­ца умолкла, но вслед за мину­той тишины что-то гулко уда­рило по крыше.

— Дядя Дима! — забара­банила в дверь Мария Семё­новна. — Кто-то прыгнул на крышу... я боюсь!

— Что за вздор! — рассер­дился профессор. — Кто мо­жет прыгнуть на крышу? Ну, сухой сук упал, вот и всё. Не будь такой нервной.

— Слышишь? Слышишь?

Там кто-то царапает когтя­ми... дядя Дима, пойди по­смотри.

— Зачем я пойду смот­реть? — возразил Никодим Эрастович. — Я не суеверен. Стыдно, Мара. Ты в недалё­ком прошлом учительница ма­тематики и должна быть осо­бенно... мм... трезвой в оценке явлений природы.

Неизвестно, подействовали ли на Мару укоризны её учё­ного дяди, но она собралась с духом и вышла в сад. Только взглянула на крышу, как с воплем сломя голову кину­лась обратно в дом...

— Что с тобой? —испуганно спросил её Тулумбасов.

— Там... скелет.

— Что?

— Скелет... зелёный, страш­ный... ой, я больше не могу.

Учёный почесал седую голо­ву. Постоял в раздумье. Он привык всем непонятным яв­лениям находить разумное объяснение. Но объяснить па­дение на крышу дачи скелета было очень трудно.

«Ошибка наблюдателя», — по привычке подумал он и, со­пя от волнения, вышел в сад.

Стояла тёмная ночь начала августа. Как огромные трубы торчали доисторические рас­тения. Никодим Эрастович взглянул на крышу: там ше­велилось, блестя фосфориче­ским зелёным светом что-то, действительно напоминающее неполный костяк животного. Профессор кашлянул... и вмиг зелёный костяк взмыл в воз­дух и спустился на двадцати­метровый «минарет» хвоща- каламита. И сразу оттуда по­нёсся тот самый «разбойничий свист», который и разбудил Тулумбасова.

— Так это же... Не может быть! — закричал в восторге Никодим Эрастович. — Мара! Мара! Сюда!

— Что? Что? — спрашива­ла, высунувшись из окна, Ма­рия Семёновна. Ей хотелось звать на помощь, она не сразу уловила, что дядя кричит от радости.

— Понимаешь? Это мой пропавший кузнечик. Он вы­рос, он уже не личинка. И он светится ночью, как наши светлячки. А как он поёт! Слы­шишь? Слышишь? Вот это мощь! — Профессор уже за­был, как только что прокли­нал неизвестную «птицу».

Но кузнечику, видимо, не понравилось, что тишину ночи нарушили человеческие голо­са, он прыгнул и исчез в тем­ноте.

— Улетел! Улетел, прокля­тый! — теперь уже с возмуще­нием говорил учёный. — Как его поймать? Мара, я должен его изловить! Второй раз он ускользает от меня. Надо при­думать ловушку.

С этими мыслями Тулумба­сов вернулся в свою комнату и долго не мог уснуть. Конец ночи прошёл спокойно. Кузне­чик не вернулся. А может, и вернулся, но не свистел.

8. КУЗЯ РАЗБОЙНИЧАЕТ

Гоша заболел...

Правда, он говорил, что у него нет никакой температу­ры, а горло болеть и не дума­ло, но... с бабушкой долго не поспоришь. Вмиг Гоша очу­тился под одеялом с градусни­ком под мышкой.

— Тридцать восемь! — ах­нула баба Варя. — Лежи, а я пойду вызову доктора.

— Бабушка, не надо докто­ра. Да и поликлиника сейчас закрыта.

— А тут рядом живёт док­тор Блинов. Я мигом.

И Гоша остался один. Обычно к полудню он шёл на озеро, а по пути кормил Кузю. Бедный кузнечик, может, до­жидается его... И не убежать. Тут ещё какой-то доктор Бли­нов придёт... И вдруг Гоша со­образил, что Блинов это отец Люды... Ну конечно. Надо по­звать её и попросить покор­мить Кузю. Только согласит­ся ли?