Лабиринт Выходов

– Ты мало интересуешься новостями человеческого мира. Напрасно, надо быть внимательнее... Политика, войны, ложь и обман - вот что выбирают ваши бывшие ученики вместо того, чему вы их учили. Вместо сочинения песен и стишков! Вы заботитесь о свободе их воли, верите, что они сами ступят на нужный вам путь. Но это трудный путь, он требует чересчур много жертв. Жить для того, чтобы дарить радость другим, делать видимой для них подлинную жизнь... А как же тогда своя собственная жизнь? Ваших учеников и осуждать-то за предательство нельзя.

– Мы и не судим никого...

– Ну да, как же иначе. Вы не судите. А они вырастают и забывают о вас. Их начинают интересовать не пустые мечты, а реальная жизнь. Власть, деньги и собственное благополучие любой ценой. Даже если это цена - разрушение. Разрушение благополучия других, чужих жизней... Они делают тяжелее не вашу чашу весов, а мою! Николай Волков, Сильвестр дель Сьерра, Мишель Баретти - знакомые имена? Но вряд ли ты сейчас узнал бы этих людей. Ты-то помнишь их милыми маленькими крошками...

Уже не сдерживаясь, Ника-Дискордия издевательски расхохоталась.

Если Максимилиану названные имена действительно были знакомы, то - не только ему. Соседства этих имён и произнесённого Никой-Дискордией слова "новости" оказалось достаточно. Андрей вспомнил, как собирался утром в путешествие к Лабиринту, как болтало радио в кухне. Значит, эти трое - политик, военный и нечестная художница - были когда-то учениками Школы. Андрей глянул на Альку, пытаясь придумать, как без слов дать ей понять, что он догадался, в чём тут дело. Но по её ответному взгляду стало ясно: догадалась и она. Наверное, в их квартире по утрам тоже включено радио или телевизор. А уж не забыть эти имена с Алькиной-то памятью - пара пустяков.

– Трое предателей сразу, - продолжала Ника-Дискордия.
– А до них накопилось уже ой как много предательств. Трещинки бегут и бегут по опаловым стенам... Исчезают, когда вы притаскиваете к себе новых глупых детишек - но детишек мало... А некоторые трещинки становятся всё глубже... И вот - последняя капля! Ваш Серафим бродит по Лабиринту и никак не доберётся до того места, где "что-то произошло". "С Лабиринтом что-что происходит..." - сквозь смех передразнила Ника-Дискодия интонацию Серафима.
– А происходит то, что одна глубокая трещинка превратилась в большой пролом из моего мира - прямиком в ваш полумир. Может быть, как раз из-за того, что ты слишком долго тянул с поиском новых учеников, Мараношимарлен-ящерица? Вовремя не обезопасил Лабиринт на случай очередного предательства - и вот вам, пожалуйста! Мне не под силу открывать Выходы, но через эту дыру стене Лабиринта я вполне могу пройти.

– Из твоего мира... У тебя нет никакого мира! Ты был изгнан... твоя сущность. Мастер изгнал тебя в пустоту разрушения, ты не можешь вернуться!

– Будь добр, проявляй уважение.
– Ника-Дискордия улыбалась, но в голосе её зазвучало что-то похожее на шипение змеи.
– Сущность давно обрела форму и имя. Ты ведь узнал меня - потому что видел прежде. Там, в моём мире, которого, по-твоему, нет. Который вы предпочитаете называть "моей стороной" - как будто слова что-то меняют. Ты знаешь меня по имени и в лицо, и видишь сейчас перед собой - и продолжаешь утверждать, что я не могу вернуться. Это в вашем духе - отрицать очевидное.

В победе, которую одержал когда-то ваш Мастер, заключено и огромное поражение. Он изгнал меня - и дал мне собственную жизнь. Никогда до этого ни в чьей душе разрушение не существовало в чистом виде - а он породил существо, состоящее из чистого разрушения. Его победа - его поражение. Его победа - моя победа.

Легко спрыгнув со стола, Ника-Дискордия приблизилась к Максимилиану. Тот отступил, инстинктивно не желая, чтобы змеящиеся вокруг её фигуры завитки пепельной мглы коснулись его.

– О, ты боишься... За себя или за своих щенков? Если за себя - тебе должно быть стыдно, вам же это не полагается.

– Её губы снова искривила ухмылка.
– Но меня пока интересует Джиарль. И я его получу.

Так вот кто она... Вот что это за "сущность". Легонько ткнув Андрея локтем в бок, чтобы привлечь его внимание, Алька принялась выводить пальцем в воздухе буквы: З, потом В, Е Р и Ь. Андрей кивнул. Он тоже понял - нельзя было не понять после всех этих слов - "ты был изгнан", "пустота разрушения". Но нельзя было и не удивиться - когда Максимилиан говорил о Звере, тот представлялся ужасной, отвратительной тварью. Ника-Дискордия, возможно, и была ужасной - но не отвратительной. Как раз наоборот. В её лице, если не обращать внимания на странные пепельные глаза, была грозная красота, от которой взгляд оторвать так же трудно, как от надвигающегося смерча или другого стихийного бедствия. Понимаешь, что бежать бесполезно, всё равно не спасёшься - и смотришь, смотришь... до самого последнего мгновения. Но кроме этого величия было в облике Ники-Дискордии и что-то как бы не настоящее, не живое, ясно подсказывающее, что её лицо - не больше чем маска, обман.

А что же такое этот Джиарль? Ну да, конечно - Опаловый Глаз, Глаз Лабиринта. Опал ведь называют и джиразолем, и арлекином. Наверное, этот камень не только помогает отыскивать учеников, но обладает и другими свойствами - поэтому она пришла за ним.

– Тебе нужна карта Внешнего круга.
– Максимилиан не спрашивал, а утверждал. И голос его, несмотря ни на что, прозвучал твёрдо.
– Но карта не поможет тебе. Ты не проникнешь в Выходы, не пройдёшь отсюда в реальный мир. Ты не в состоянии создать в своём воображении никакой образ, даже образ места остановки. У тебя нет воображения.

– Не пытайся казаться умнее, чем ты есть, перевёртыш. Думаешь, я этого не знаю? Я найду помощника, который откроет для меня любой Выход. Среди твоих же щенков. И ты мне не помешаешь. Никто не помешает.

В комнате повисло тяжёлое молчание. Во взгляде Ники-Дискордии читалось торжество. Но почему-то - возможно, Альке и Андрею так только показалось - силуэт её сделался как будто бледнее, стал ещё менее заметным.

Лицо Максимилиана было сосредоточенным и напряжённым. Звездочёт походил на игрока, которому надо сделать ход. Один-единственный ход. От этого хода будет зависеть итог игры, ставки в которой очень высоки.

Для чего Нике-Дисколрдии карта?
– размышлял звездочёт. Не хочется даже думать о таком - но она действительно может сделать то, что сказала - привлечь на свою сторону кого-нибудь из учеников и с его помощью пройти в реальность. Они всего лишь дети, они уязвимы... Но тут достаточно и одного Выхода. Зачем же ей понадобились все? Неужели...

– Ты хочешь разрушить места остановок?

Ника-Дискордия улыбнулась холодной, льдисто-острой улыбкой.

– Уж будь уверен, я там такой хаос устрою - на те образы, которые вы в вашем драгоценном воображении храните, и близко ничего похожего не останется.

Это тоже в её силах - можно не сомневаться. Она способна не только разрушить дома и улицы, но и сравнять горы с землёй, нагромоздить скалы посреди равнин, заставить реки выйти из берегов. Хаос разрушения - вместо привычных, медленно меняющихся пейзажей.

Звездочёты не смогут покидать мир Лабиринта. Дети не вернутся домой. И - больше ни одного нового ученика. О каких новых учениках речь, если Джиарль окажется во власти Ники-Дискордии... Школа перестанет существовать. Конечно, когда-нибудь она перестанет существовать в любом случае, как всё в мире. Но сейчас ещё не время...