Лебёдка аэронавта

– Это ваше первое путешествие за пределы хаббла Монинг, мисс Тагвинн?
– спросил Бенедикт.

Бриджет довольно виновато отвела глаза от пикеров.

– Это так очевидно?

– Совершенно понятно, - сказал он.
– В конце концов, около семидесяти процентов жителей шпиля Альбион вообще никогда не покидают родных хабблов.

– Думаю, это уменьшает шансы стать жертвой разбойников, - заметила она.

Бенедикт улыбнулся.

– О, разумеется. В такие команды никогда не набирают людей из собственного хаббла. Властям слишком легко вычислить их. А главари никогда не допустят подобного.

– Главари?
– переспросила Бриджит.
– Разве они не просто... ну, шайки мародерствующих крыс?

– Естественно нет, - сказал Бенедикт.
– Слишком грубо и не организовано и потому легко остановить. Все, что они делают, должно быть скоординировано и тщательно организовано.

– Организованное ограбление?

– Да, среди прочего, - подтвердил Бенедикт.
– Контрабанда, продажа опасных дурманящих средств, торговля оружием, лекарствами, людьми.

Его глаза слегка потемнели.

– Все контролируется и четко применяется гильдиями.

Бриджит заморгала.

– Гильдиями? Как гильдия чановщиков?

– Сомневаюсь, что это похоже на гильдию чановщиков в хаббле Монинг, - ответил Бенедикт.
– Здесь все гильдии конкурируют между собой и большинство из них занимаются той или иной сомнительной деятельностью. Некоторые больше других погрязли в этом, но, как правило, если кому-то в хаббл Лэндинг пробивают голову, это потому, что одна из гильдий решила, что это должно быть сделано.

– Кажется, непросто управлять группой людей, которые занимаются такими вещами, - отметила Бриджит.

– В самом деле.

– Разве не проще им... просто работать честно?

Бенедикт ухмыльнулся.

– Вероятно. Но всегда найдутся те, кто думает, что просто отбирать желаемое силой легче и приятнее, чем работать над его созданием. К тому же остается больше свободного времени.

– Я не понимаю, - удивилась Бриджит.
– Почему гильдиям, которые ведут себя таким образом, разрешено существовать?

– Есть много причин, - сказал Бенедикт.
– Если есть закон, всегда кто-то будет нарушать его. Это человеческая природа. В гильдиях есть свой определенный кодекс поведения, которого они придерживаются, что делает их несколько менее ужасающим предприятием, чем независимая преступная группировка. Они дьявол, которого мы знаем.

Он поджал губы.

– И они чрезвычайно сильны.

– Конечно не сильнее Гвардии.

– Более мотивированы, чем гвардия, - сказал Бенедикт.
– Намного сложнее отыскать, чем гвардию. И, конечно же, они не обременены ограничениями законов Шпиля. Кроме того, они еще контролируют ряд легальных предприятий, и благодаря их влиянию могут значительно изменять политику хаббла. Они умело управляют сочетанием страха, уважения, денег и профессионального мастерства, что делает конфликт с ними сложным и опасным делом.

Бриджит нахмурилась, размышляя.

– Тогда... простите меня, если я не ухватила сути, но разве Гвендолин не дала очевидный публичный отпор этим сильным и опасным людям?

– Да, - спокойно сказал Бенедикт.
– Именно это она и сделала.

– О, Боже!
– воскликнула Бриджит.
– Кажется... неидеально.

Бенедикт пожал плечами, его кошачьи глаза постоянно оглядывали окрестности.

– Может быть. Возможно, они поймут это как демонстрацию силы. Такие люди склонны воздерживаться от нерентабельных предприятий, например как охота на жертву, которая сопротивляется, а Ланкастеры, безусловно, могут сопротивляться.

Как только они свернули с последней тесной улицы, Бриджит увидела, как напряжение покинуло сухопарую фигуру Бенедикта и его лицо расслабилось в улыбке.

– Что только что произошло?
– спросила Бриджит.

– Это безопасная территория. Мы близко, - сказал Бенедикт.
– Гильдии не имеют влияние в этой части хаббла.

– Почему нет?

– Здесь их научили, что овчинка не стоит выделки, - ответил Бенедикт.

Они прошли через последнюю часть улицы, битком забитой зданиями, и внезапно вышли из суматохи на открытое пространство с обычной для хаббла высотой потолков в пятьдесят футов над головой. Последние здания в стиле Лэндинга — сдвоенные уровни, соединенные тяжелым настилом и несколькими большими деревянными лестницами закончились, как будто их конструкторы попросту забыли перенести перестройку первоначального пространства за границу того места, которую они только что перешли.

Они стояли перед сплошной стеной с кладкой высотой в десять футов, с единственными тяжелыми воротами из оплетенных бронзой деревянных брусков. Перед воротами сидел человек в довольно необычном шафрановом халате. Ткань свободно спадала с плеч, но была закреплена подвязками на предплечьях. Его бледная голова была на лысо выбрита, и он сидел, с закрытыми глаза, скрестив ноги, а ладони легко опирались на колени. Простая палка примерно трех футов длиной полностью покрытая медью лежала на полу рядом с правой рукой.