Лечить нельзя помиловать

В темноте чернее ночи хриплый мужской смех звучал одновременно и наградой, и издевательством. Чуткие пальцы поймали единственную скатившуюся слезинку и размазали её по моим губам, тут же собрав поцелуем. Легким, почти робким и до боли сладким.

– Ты винишь меня в своей жертве?

– Нет! – быстро выпалила я. – Нет, конечно нет.

– А я виню, – рука на талии болезненно сжалась. – Чем бы ты ни заплатила, я этого не достоин. Жизни не хватит, чтобы отплатить тебе всецело.

– Хватит, это беспроцентная рассрочка. Пожалуйста, давай не будем о грустном. Мы оба живы, здоровы и зашли слишком далеко, – собственные пальцы тряслись, отцепляя от себя мужские ладони. – Пора остановиться.

– Это выше моих сил, – играючи обведя невесту вокруг пальца, капитан еще крепче прижал меня к себе. – Не могу, не проси.

– Алеон, – почти безнадежно простонала я. – Мы оба взрослые люди, давай держать себя в руках.

– Предпочту держать тебя, – фыркнул он. – Не беспокойтесь, прекрасная госпожа, вам ничего не угрожает. Вряд ли ваш кавалер способен скомпрометировать вас до свадьбы.

В этом-то и дело! Как невыразимо точно ты, выползень, попал в цель! Дразнишься до звездочек из глаз, распаляешь горячим дыханием, а мне потом от бессонницы мучайся, барашков считай. Ужасное преступление – соблазнить женщину и оставить её ни с чем. И смех, и грех.

– Не знаю, плакать мне или смеяться, – все-таки смеяться, губы сами расплылись в улыбке. – Но предлагаю отправиться спать, подъем-то на рассвете.

– Согласен, – неторопливо кивнул мужчина. – И сегодня я сплю с вами.

Глава 42

– А я им скидку обещала! – от возмущения из ушей валил пар. – От чистого сердца и очищенной печени, как родным! А они мне термометр в спину с размаху.

«Пальцы не совать – откусит» – отряд курсантов диким ржачем перебудил всю Принс-Пайот, разобрав скабрезную надпись на чисто выкрашенной двери моего кабинета. Осмелевшие до безрассудства шутники снова попортили мою собственность, вызывая нездоровое желание отомстить каждому. Эрл Клод рявками навел порядок, но сам сдерживался из последних сил, судорожно скрывая улыбку под маской начальственности. Мои вещи, образцы и яйцо закинули на обратном пути, весьма кстати не позволив хрупкой целительнице возвращаться одной от портальных арок.

– До встречи, – тыльную сторону ладони ласково взяли в плен и невесомо поцеловали. – Поужинаем вместе?

– Угу, – в отражении окон мелькнули горячечные красные пятна на щеках. – Алеон…

– Я знаю, – мгновенно кивнул он. – Тебе было дурно, страшно и очень грустно. Было бы чудом надеяться на искренность.

Так и есть! Вчера мне было очень плохо, хотелось спрятаться от всего мира и самой забраться в скорлупу. Нельзя считать это полноценным признанием, ведь… Я сама ещё не до конца определилась, что чувствую. Кто знает, вдруг щемящие волны нежности и желание растаять от прикосновений – всего лишь реакция на стресс? У многих биологических видов желание размножаться идет рука об руку со страхом смерти, а вчера на моих глазах буквально умер пациент.

Да, это просто стресс.

«Ну-ну, – гнусно хихикнул мозг. – Признай уже, ты бессильна бороться с моей химией».

Да тьфу на тебя! Я взрослая женщина и имею право увлечься красивым капитаном королевской гвардии. Даже если он – блудень, каких поискать, серьезно болен и несерьезно настроен.

– Но я был искренен, – поспешил опровергнуть мои мысли Клод. – Я буду ждать вас, сколько бы ни занял ваш путь ко мне.

– Жмыхнуло вас не по-детски, – подытожив, открыла дверь. – До вечера, эрл Клод.

Отставить дурную иррациональную влюбленность, Алевтина. На повестке дня стоит выманивание дракона из пещеры – то есть Мартина Лютера из его бесконечных командировок ради новых открытий. Уже к обеду вся улица будет знать, что я вернулась, и в кабинет нагрянут мои любимые пациенты с простыми и понятными жалобами, которых лечить одно удовольствие. После чудовищной потери моего дорогого младшего товарища, за которого я взяла ответственность в момент его рождения… После его горьких, безнадежно несчастных глаз… После его прощальных слов, полных страданий и…

– Хватит кататься, балбес! – яйцо замерло посреди стола, как пойманный жулик. – Посмотрите-ка на него, шило в скорлупе завелось! Тебя мама не учила тихо лежать там, куда положили?

Шурх, шурх – убедившись, что слабохарактерная лекарка не берется за ремень, неугомонный феникс покатился дальше по столу, сметая пыль, опрокидывая книги и роняя чернильницу. Дети!...

– Я тебя привяжу к батарее до самого вылупления, – зародыш курсанта недовольно затрещал скорлупой. – А станешь выкобениваться – первую неделю будешь драться за еду с голубями, понял?

…цветы жизни на могиле педиатра.

Почему бы не воспользоваться первым рабочим днем, чтобы провести вводный эксперимент? Для начала можно использовать мою кровь. Вне артерий и вен даже кровь целителей становится всего лишь жидкостью с классическим составом. Но пока она условно жива, я могу ее зрительно сканировать и пронаблюдать процесс уничтожения магических ядер. Для этого в мензурку с кровью достаточно капнуть зараженной воды, поставить таймер и обеспечивать скрупулезное выполнение техники безопасности.

– Смотри, Поль! – прикованное к стене яйцо сердито дулось. – Четырнадцать секунд! Всего через четырнадцать секунд разрушены первые ядра. Да-да, теперь я отчетливо вижу механизм поедания клеток магии: бактериям достаточно «потрогать» частички дара, как они тут же взрываются сверхновыми.

И сравнение донельзя точное: энергия, высвобождаемая при гибели первых клеток, слегка тормозит вредные микроорганизмы, отчего скорость их продвижения по крови замедляется. По аналогичному принципу действуют и бактерии В-типа – входя в контакт с клеткой, они мгновенно проникают через оболочку и мембрану, прячась внутри и беря ядро в заложники. Готова спорить, вместе с магическими вспомогательными веществами процесс протекает еще быстрее! Отличное биологическое оружие, которое нужно похоронить вместе с создателями.

У разработчиков вакцины будет всего четырнадцать секунд, чтобы ослабить бактерии до полудохлого состояния и сделать из них безопасную дозу для прививки иммунитета. Ой, я же стану разработчиком! Эх…

– Эрла Алевтина? – это не привычный стук в дверь, а музыка для ушей.

– Подождите, мистер, не входите, – все опасные вещества должны храниться в специальном защищенном чемодане. – Теперь входите. Санитарная минутка.

На пороге кабинета показался замученный болезнью сержант. Сухие бледные губы, синяки под глазами, обветренная кожа – первому пациенту, зараженному бактериями-воспалителями, недуг дается очень тяжело. Уже в гражданском, следовательно, колдовать он больше не может. По моему жесткому настоянию пациент сидел на карантине во избежание эпидемии, но форму не снимал, цепляясь за нее, как за последнюю соломинку прежней жизни.

– Как ваша командировка? – из вежливости на грани срыва поинтересовался пациент, тяжело опускаясь на стул. Правая нога больше не сгибалась. – Слышал, вы сопровождали гвардейский отряд в Волчий Стан.

– Ваше болото тоже находилось в Ликантропе?

– Простите, что не уведомил сразу. Это была, вроде как, военная тайна. Хотя теперь я этими тайнами хоть торговать могу, – безнадежно ухмыльнулся он. – Эрла…

– Да, – руки непроизвольно стиснулись на подоле. – Я нашла вашу инфекцию. Но не спешите радоваться, лекарство от неё ещё не создано.