Леденцы босоногой графини

У меня и Даниила на секунду пропал дар речи. Невероятное животное, просто невероятное.

Но пришлось немедля достать документы из сумки, доказывающие, что хозяйка — я. Описание и приметы коня совпали полностью.

Сначала дознаватель потребовал рассказать про покушение на жизнь Офелии, то есть мою. Оказалось, что когда она купала коней в реке, трое деревенских гопников поймали её, пытались завалить, но ей тогда Изумруд и помог, пошёл на таран и отпугнул насильников. Ничего ужасного не случилось, но платье разорвано, и девочка испугалась. А пожаловаться и некому.

В тот же вечер Фома поджёг конюшню, за отказ стать полюбовницей и принять «защиту». Заступник хренов нашёлся.

Офелия кинулась спасать своё последнее богатство, неразлучные Фрейя и Изумруд мчались вместе, но кобылка испугалась и понесла, не разбирая дороги, и остановило её только болото. А конь вернулся, пытался, наверное, позвать на помощь, но вместо помощи староста поймал его и спрятал у себя, не понимая, насколько ценный это конь и что сотворил его сынок накануне ночью.

Или, наоборот, всё прекрасно понимая.

Мне пришлось задрать рукава и теперь стало понятно, что огромные синяки — это следы борьбы с деревенскими дебилами.

Бум!

Удар в челюсть, но не кулаком, а лещом, но таким, что Фома отлетел под стол и завизжал, как недорезанный порась.

И пинок…

Не стерпел муж, хорошенько приложился.

Дознаватель решил не препятствовать. Даже слова не сказал.

Всё записано, мы подписали, преступников, как есть закинули в «обезьянник» и напутственными словами стало предположение господина Сомова, что за такое тяжкое преступление против своих господ, да ещё по отношению к беззащитной девице, плюс угрозы в таверне, кража коня, всё это тянет на большой штраф и каторгу.

— Неожиданно, не думал, что такое непростое дело быстро раскроется. Преступление спонтанное, следов почти нет. Но украсть такого жеребца — это надо совершенно тупыми быть. Право слово, поражаюсь я некоторым. Настолько им жадность и безнаказанность мозги пудрит, что, кажется, ощущают себя бессмертными.

— Так, староста ещё и подговаривал нас пакостить, налоги не платить, и посевы графские вытоптать, подлецы! — крикнул какой-то мужик из толпы. Похоже, что судебный процесс будет внушительным, как и срок, на какой себе эти придурки накрутили делов.

— Благодарю за помощь, не подоспей вы, поубивал бы их на месте! — мой муж крепко пожал руку дознавателя Сомова.

И мы разъехались, полиция в город, а безутешная старостиха долго бежала за экипажем, но ей уже сказано, чтобы собиралась и съезжала, этот дом продадут, сумму штрафа, вычтут, и остатки денег ей, возможно, отдадут. Как землевладельцы, мы имеем право выселять, особенно бунтарей и преступников.

Вот так в одночасье богатейшая семья лишилась всего.

Мы молча продолжили путь в усадьбу. Изумруд, довольный, что наконец-то вырвался на волю, носится кругами по полю, как радостный пёс вокруг хозяев. Будоража и радуя нас своей красотой.

— Даниил Петрович, а что он как-то странно у нас бегает, я про Изумруда, — залюбовалась на красавца-коня и окончательно себя выдала, уж Офелия о конях знала всё, а я с этими животными на вы.

Муж притормозил, повернулся и так на меня посмотрел, что дурно сделалось.

— Так он иноходец. Редчайшее сочетание: редкая масть, форма и иноходь. Разве ты не знала?

Краснею, бледнею, покрываюсь пятнами, как хамелеон и шепчу нелепое оправдание:

— Наверное, после ужасной драки, пожара и болота я окончательно потеряла память, наверно головой ударилась, или так испугалась, что моя душа решила всё забыть и начать жизнь с чистого листа.

Из-за деревьев появилась усадьба, Миша ускорился, завидев Федота, поспешил рассказать, что там у нас произошло. А мы чуть отстали, муж протянул мне руку и прошептал:

— Не прощу себе, ведь было предчувствие, что ехать надо раньше на эту службу, но я задержался в городе…

— Тогда ты не застал бы меня. Всё произошло так, как произошло, уж ты в этой ситуации последний, кого можно в чём-то обвинять. Но послушай, а вдруг они надругались. Просто у меня память отшибло, а им страх не позволил признаться. Нужна ли я тебя такая?

Опускаю голову, потому что стало совсем уж тошно, словно я снова грязью запачкана, мерзкое ощущение, захотелось в баню и мыться до утра…

— Не поверю, что они посмели. Тут прослеживается логика, надругались бы, не подожги бы. Так что не думай о плохом, я вижу, какая ты сильная, красивая и смелая, восхищён тобой и уже не представляю жизни без тебя…

У меня только один вопрос, и я не посмею его задать: я ему нравлюсь телом, как Офелия или душой и характером, какой стала теперь?

Хотя…

В сознании промелькнула мудрая, согревающая мысль: он никогда не видел девочку до болотной трагедии, поэтому ему нравлюсь я новая, чтобы это для него ни значило, да и для меня тоже. Теперь я и Наташа-Офелия — одно целое, такова новая реальность, и я, кажется, с ней смирилась.

Глава 21

Понятливый муж

Княгиня задержалась где-то по дороге, может, вообще передумала? Это была бы самая лучшая новость и повод для радости. Но, кажется, зря надеюсь, она ни за что на свете не упустит шанс насолить и доставить массу проблем.

Федот за два дня нашего отсутствия каким-то чудом проделал огромную работу над новым загоном для коней. А когда увидел, что Изумруд вернулся, чуть не прослезился. Уж так обнимал и гладил, словно сына родного домой привели.

— Я ограду-то сделал, пусть не такую крепкую, но всё же не разбегутся. А крышу за пару дней втроём справим.

Я невольно прониклась уважением к нашему верному работнику, мог бы и махнуть рукой, раз господа сбежали. Появилось давно знакомое чувство ответственности не только за Мишу, но и за всех остальных. Не забывать бы, что я сама уже не та, и обо мне тоже кто-то должен заботиться, чтобы скандалов больше не возникало, как с подлецом старостой.

— Это замечательно, срочной работы очень много, надо делать всё и сразу. Но позже об этом поговорим, — я всё ещё разминаю ноги и спину, три часа в седле, сделали из меня старушку. Кажется, я неправильно сидела, как-то надо взять урок у мужа или Миши. Или лучше не давать повод сомневаться в моей адекватности?

Офелия-то про коней всё знала…

Устали мы ужасно, особенно последние события в деревне выбили из равновесия. Хочется смыть с себя грязь, и не только дорожную, даже подумать противно, что теперь обо мне начнут говорить деревенские. Не дай бог мне сейчас забеременеть даже от мужа, на малыше так и останется пятно сомнений, а не сынка ли старосты — младенец и не потому ли новый управляющий так поспешно женился на босоногой графине.