Леди и некромант. Тени прошлого
Шрифт:
...а потом кто-то сказал - Хиргрид не помнила, кто и когда это случилось - что Император умер.
Или не умер, но ранен?
Безумен?
Не способен воспротивиться тому, кто провозгласил себя новым владыкой мира.
...рушились храмы.
Об этом тоже говорили, но шепотом и с оглядкой, ибо Боги рядом всегда, в отличие от императора. И кто-то в городе разбросал листовки, обещая рабам свободу, если у них хватит духу вырвать ее из обрюзгших рук. Листовку нашли на кухне, поэтому Хиргрид сама прочла ее, всего не запомнила, только про эти самые обрюзгшие руки.
Отец
Поджог на городских конюшнях.
Мор, охвативший лошадей... и вновь же страх.
Кто-то пытался уехать... матушкина подруга, имя которой за столько лет стерлось из памяти Хиргрид. Она собрала всех домашних, уверенная, что в семейном поместье сможет переждать бурю...
...их нашли недалеко от города.
Хиргрид подслушала.
Конечно, отец полагал, будто она, пусть и почти жрица высшего круга, но все одно слишком юна, чтобы слушать подобное.
Пытки.
И насилие.
Хиргрид ведь знала ту женщину и пятерых ее дочерей... всех нашли растерзанными...
...золото исчезло.
– Никто чужой не знал, что она повезет семейные реликвии...
– голос отца доносился из приоткрытого окна. Цвели астры, бархатцы и бледные лилейники.
Жара спадала.
И скоро наступит сезон дождей, дороги размоет и лишь Имперский Тракт останется неподвластен стихии... наверное. Хиргрид больше не была ни в чем уверена.
А отец, как выяснилось позже, ошибался.
Виновны были не рабы.
Позже Хиргрид получила возможность изучить семейные реликвии... и не только этой семьи.
Что дальше?
Паника.
И страх одних делает других смелее... храм почти опустел, но жрец в нем будто и не замечает перемен. А когда Хиргрид решилась заговорить с ним о том, что происходит, он сказал:
– Все в руках богов!
...Харвар рассказал, что боги ему не помогли.
Никому не помогли.
...просто в один ужасный день силы оставили ее. И не только ее... магия ушла. А когда вернулась, было слишком поздно.
Глава 10. Леди и справедливость
Глава 10. Леди и справедливость
Она смолкла, стирая картинку недолгой своей жизни.
И Ричард очнулся.
Отряхнулся.
Все-таки... все-таки призраки не столь уж беспомощны и безобидны, как ему представлялось. Мало того, что девица оказалась вполне материальна - Ричарда так и тянуло потрогать ее - так еще и достаточно сильна, чтобы просто-напросто втянуть его в свою память.
Мерзковатое ощущение.
– Интересно... и все равно не понятно.
– Кому как, - задумчиво произнес Генрих.
– Благодарю вас, прекрасная Хиргрид... и если как-то возможно искупить вину моего предка...
– Она тоже является твоим предком.
Ричард поковырял в другом ухе. Ощущение грязи не исчезло.
– А вот давай без лишних подробностей...
Призрак
дрожал над телом.Он больше не казался плотным или опасным, просто... просто будто рисунок акварелью. Лайры очень акварели жаловали.
– Как мне ее отпустить?
– спросил он.
Призрак, что удивительно, не спешил тянуть силы, будто вовсе не цеплялся за жизнь. Хотя... он ведь уже давешний, пообвыкся с призрачным своим существованием, не то, что наемник...
Зачесался затылок.
И между лопатками.
– Просто отпусти...
– Погоди, - Оливия встала с кровати и кое-как отряхнула клочья пыли, прилипшие к мягкому ее платью.
– Скажи... ты знаешь, куда направился Император?
Призрак кивнул.
И эхо ответа услышал лишь Ричард.
А ведь в этом есть смысл... определенно, есть... и самое поганое, что именно Ричард должен был этот смысл увидеть. Но нет... устал...
– А дальше куда?
...вереница городов... большая поездка, о которой писали в газетах. И жаль, что у Ричарда нет возможности заглянуть в эти газеты...
...хотя... если прогуляться на кладбище.
...найти могилу какого-нибудь...
– Не будь столь самоуверен, - Альер протянул призраку руку.
– Не все призраки одинаково держатся за явь. И не все духи склонны к беседам.
Ричард пропустил тот момент, когда сознание покинуло его.
***
На лоб плюхнулось что-то мокрое и холодное, заставив Ричарда вздрогнуть. А вздрогнув, он и глаза открыл, правда, тотчас зажмурился, потому что в них потекла вода.
– Видите, Оливия, ваш... знакомый жив, цел и вполне неплохо себя чувствует...
С этим утверждением Ричард готов был поспорить.
Чувствовал он себя... а вот так примерно, как если бы его упырь пожевал.
Пожевал и выплюнул.
– Это всего-навсего переутомление... и в моем доме, поверьте, ему помогут...
Ричард приоткрыл глаз.
Чудесная картина.
Оливия в сером строгом наряде, который по какой-то извращенной логике делал ее лишь более привлекательной, сидела у окна и двумя пальчиками полоскала губку в тазу с подтаявшим льдом.
У ног ее охраной - во всяком случае Ричард надеялся, что охраной - вытянулся треклятый гуль. Генрих поглядывал на него с некоторою опаской, впрочем, не собираясь отступать. Он устроился у ног Оливии, правда, в отличие от гуля, не на коврике, но на узенькой подставочке для ног.
– Конечно, - мягко ответила Оливия, - я не сомневаюсь, но мне будет легче, если...
Ричард застонал. Протяжно и, как он надеялся, жалобно.
Оливия встрепенулась.
Гуль усмехнулся, обнажив зубы, чересчур большие и острые для обыкновенной собаки. А Генрих поднялся.
– Видите, с ним все в порядке...
Дерьмо.
Ему бы такого порядка.
Кости ломило. Мышцы крутило. А кожа, казалось, готова была лопнуть от малейшего неосторожного движения. Впрочем, от осторожного тоже. И главное, валялся он, как подозревал Ричард, на белых простынях без должного изящества.