Легенды и сказы лесной стороны

ки ножичком зачищала, начал ее в царскую столицу

сманивать — жить в тереме, наряжаться в парчу и

шелка, носить шубку из соболей сибирских. На такие

хитрости и посулы Авдотка ответила: «С родным от-

цом да матушкой мне и в курной избе неплохо, а

одежду себе сама припасу: ленку напряду, холстин-

ки натку, сама рубашку сошью — не хуже и шелка

будет!»

Покосился опричник на розовые плечики и рука-

ва Авдоткиной рубашки, на ее проворные и ловкие

руки и снова манит с собой, сулит обуть в сафьяно-

вые сапожки, а на голову — дорогую кичку, золотом

расшитую, алмазами осыпанную. Но и на эти по-

сулы Авдотка умный ответ нашла: «По родной земле

не худо и в лапотках ходить — всей ножке теплоу

пальчикам просторно, а головушку самотканым пла-

точком принакрою».

Скосил глаза Скирлибек на русую головку Авдот-

ки и ни слова больше не молвил.

В тот же день уехали опричники в обратный путь,

царю обо всем доносить, награду за службу просить,

а Семен-Ложкарь с женой и дочкой еще сердитее за

работу принялись и под конец зимы выполнили цар-

ский урок по кленовым и березовым ложкам.

Но клена и березняка вокруг осталось совсем ма-

ло, на месте березовых лесов появились пустоши с

пеньками, а по краям сосняк вековой да ельник дре-

мучий. Приехали царские обозники, пересчитали лож-

ки, погрузили на сани и в царскую столицу увезли, а

Семен, не отдохнувши, опять за ложки принялся. Ра-

ботал без отдыха, похудел мужик, обтрепался, обно-

сились оба с бабой, только Авдотка, как всегда, цве-

точком выглядела. Льна и жита Семену посеять ста-

ло некогда, хорошо, что народ из соседних лесных

поселений помогал, иначе пропала бы с голоду вся

Семенова семья. Наказал Семен обозникам и дьяку

сказать царю, что он на царской работе с голоду и

надсады умирает, но, когда те в столицу вернулись,

грозного царя уже в живых не было. Поиграл он как-

то на масленице с одним боярином в шахматы и про-

игрался. Расстроился царь и со зла да обиды со сту-

ла мертвым упал. Все бояре и опричники большой

толпой, как мыши кота, грозного царя хоронили.

Так вот поработал Семен-Ложкарь еще лето да

зиму, все березы и клены далеко кругом дочиста на

ложки срубил, а царский урок не выполнил — де-

рева не хватило.

Перед весной опять приехали царские обозникиг

погрузили на подводы что было наделано ложек и в

обратный путь тронулись. Семен не посоветовал им

впредь за ложками приезжать, потому что березняка

вокруг совсем не стало.

4

Но весной, как только снег растаял, лиходей Скир-

либек явился опять с дружком Васькой Басманом и

стражниками. Под видом царской немилости Скирли-

бековы стражники заковали в железы Семена-Ложка-

ря и погнали в гиблые места из-под земли свинец и

медь добывать.

А Скирлибек с дружком Басманом тут остались.

И Семенову избу сожгли, а Катерину с Авдоткой с

собой повели. Мать с дочкой впереди шли, кони им в

затылки горячим дыхом дышали, копытами на пят-

ки наступали, а дружки-опричники, сидя в седлах,

своему злому делу радовались. Вот улучила Катери-

на минутку, когда опричники зубоскалили да по сто-

ронам глазели, и шепнула Авдотке: «Беги, дочка, хо-

ронись, у тебя ножки резвые, только лапотки сбрось.

А я их задержу, разбойников!»

Смекнула это дело Авдотка и стала сначала на

одну ножку припадать, потом на обе и, обернувшись

к злодеям, сказала: «Не могу идти, ноги натерла,

позвольте лапоточки снять!» Села девчоночка на до-

рогу, разулась быстренько, вспорхнула и полетела,

как пичужка, редким лесом сосновым да еловым. А

Катерина опричниковых коней за уздечки схватила,

поводья перепутала, а опричникам в глаза песком

швырнула, и никак они не могли от нее отцепиться.

Авдотка тем часом что было силы лесом бежала,

только розовая рубашка между деревьями мелькала.

Когда устала да запыхалась, у старой дуплистой ели

остановилась, головкой к седому стволу прислонилась

и просит: «Голубушка ель, сумрачное дерево, дрему-

чие ветви, укрой Авдотку от опричников!» Закрях-

тела старая ель и в ответ проскрипела: «И рада бы

укрыть тебя, девчоночка, только вижу я, бежит сюда

злодей, боюсь, изрубит секирой меня, от ран изойду я:

душистой смолой, жуков да червей приманю, и ис-

точат они меня и тебя. Беги к сосне, авось она ухо-

ронит!»

Побежала Авдотка дальше, розовые плечики и

рукавчики ее рубашки ярким цветком мелькали сре-

ди деревьев. Быстро бежала, скоро запыхалась дев-

чоночка, остановилась у старой сосны, обхватила ру-

ками могучий ствол и просит: «Матушка сосна, улыб-

чивое дерево, укрой Авдотку от погони».

Качнула, шевельнула гордой вершиной сосна, за-

плакала, обливаясь горючей слезой-смолой, и молви-

ла: «Рада бы спрятать тебя, сирота-девчоночка, да

боюсь, злодей с секирой сюда бежит, изрубит меня,

слезой-смолой изойду, сама зачахну-высохну и тебя

высушу. Беги на пустоши, не укроет ли старуха бе-

реза. Да торопись — погоня близко!»

Вспомнила тут Авдотка, что на вырубках, где бе-

резняк на ложки рубили, отец одну старую дуплис-

тую березу не тронул. И пустилась она бежать к пус-

тошам. А Скирлибек из глаз ее не выпускает, бежит,,