Легенды и сказы лесной стороны

людям, поломались и износились, а новых наделать

было некому. Взрослые и дети пользовались само-

дельными ложками, грубыми и тяжелыми, которые

царапали язык и губы. Зато ими было очень ловко

драться и озорники ребятишки, сидя за столом, не

столько ели кисель и кашу, сколько стукали друг дру-

га ложками по лбу. Только у старых людей хранились

Семеновы ложки в укладах и сундучках как драго-

ценности. По большим праздникам хозяева подавали

их на стол только для того, чтобы показать, и все

гости дивились мастерству Семена-Ложкаря, которо-

го царские стражники угнали на Каменный пояс.

Поработал старец Семен в своей избушке сколько-

то дней и наделал ложек всем людям, от малого до

старого, что жили между Керженцем и Волгой и да-

же дальше. Простой народ Заволжья стал обедать

новыми ложками, радоваться возвращению Семена-

Ложкаря и захотел перенять его мастерство. И потя-

нулись к избушке старого ложкаря люди из близка

и далека учиться ложечному рукомеслу.

6

Старый ложкарь, не жалея сил, продолжал обу-

чать людей делать ложки, а кукушка каждую весну

прилетала на облюбованный бугор неподалеку от его

избушки и без устали куковала, обещая людям дол-

гую жизнь. И все, кто хоть раз появлялся на Семено-

вых пустошах, чтобы приглядеть место для новоселья,

послушав кукушку, не раздумывая строили избу, рас-

пахивали кулигу, сеяли лен и жито. А пообжившись,

чтобы не скучать от безделья долгой зимой, новосе-

лец перенимал искусство Семена-Ложкаря. Так в серд-

це керженских лесов на березовых вырубках побли-

зости от Кукушкина бугра и Семеновой избушки бы-

стро выросло большое селение Семеново, а далеко во-

круг него — много деревень, где жили хлеборобы и

ложкари.

Сосновый холм, на котором жила и куковала ку-

шка, призывая людей заселять Семеновы пустоши,

народ навечно прозвал Кукушкиным бугром. Так он и

до сейчас называется, а семеновские жители издав-

на полюбили проводить на нем веселые праздничные

гулянья.

Искусница Авдотка, помогавшая отцу с матерью

на всю Русь ложки делать, тоже не пропала бесслед-

но. После того как старая береза, укрывшая девчо-

ночку, расцвела и осеменила все Семеновы пустоши

и все Заволжье, выросли здесь новые березовые леса.

И стали ложкари примечать, что пеньки срубленных

берез весной покрываются розовой накидкой, словно

в розовую кофточку пенек одевается! Тогда старые

люди, помнившие беду Семеновой семьи, сказали:

«Это Авдоткины рукавчики на пеньках показывают-

ся, чтобы мы ее не забывали!» Продольный же шрам

на стволах берез, укрывший либо дупло, либо нездо-

ровую сердцевину, те старики называли Авдоткиной

хоронушкой.

Здесь конец сказки про Семена-Ложкаря. За все

беды, лишения и гонения от царя, за бескорыстную

передачу в народ доброго и полезного ремесла сама

земля и люди, не сговариваясь, надолго запомнили

его имя. Там, где была избушка старца Семена, ро-

дился и вырос целый город Семенов — родина и сто-

лица ложкарного промысла.

В летописях об этой

истории ничего не записано. Видно, святые отцы-мо-

нахи тут промаху дали либо не успели из-за недосу-

га. Это они напрасно. Такие дела да случаи без вни-

мания обходить — все одно что народ без сладких

пирогов держать.

Из старых книг известно о том, как во время по-

хода грозного царя Ивана на супротивную Казань

дикие звери — лось да олень — для войска подспорь-

ем в харчах были. Все воины с дикого мяса силы на-

брались, вдвое храбрее стали и поэтому под Казанью

долго не задержались. Это не мудрено, такому и по-

верить можно. А вот кто добывал для войска тех ди-

ких зверей, о том ничего не сказано.

Если рассказывать без утайки, то дело так было.

На полдороге к царству Казанскому отрядили воево-

ды царские дюжину охочих стрельцов, чтобы добы-

вали они попутно для царя, воевод и бояр свежинку

к столу. Был конец лета, а по-старинному к успенье-

ву дню все олени — и сохатые и рогатые — дикой

силы и храбрости набирались, без устали по лесам

ходили и на особых боевых урочищах яростно копы-

том в землю били, врага на бой вызывая. В эту пору

бывалому охотнику зверя добыть нетрудно. Только те

двенадцать московских бородачей напрасно по лесу с

пищалями ходили, ничего не видели и не слышали.

Под конец нашиблись они на паренька-подростка,

что сидел в лесу у костра и лосиную губу кусочками

на прутике поджаривал. Подсели стрельцы к огню^

парень их лосиной угостил. Поели и спрашивают:

— А где вся туша?

— Да ваши же люди порасхватали, поразнесли!

Кому свежинки неохота?

Завидно стало царским людям, что подросток с

луком да стрелой ловчее их и смекалистее, и стали

выспрашивать, как он оленей добывает. Но парень

своего секрета не выбалтывал, одно сказал:

— Видно, вы по-коровьи реветь не умеете!

Переглянулись стрельцы, ничего не поняли и по-

волокли подростка к царским шатрам. Вышли из ша-

тров бояре да воеводы бородатые, а один молодой, но

грознее всех, в доспехах боевых. Самый старый вое-

вода стал подростка спрашивать, какого он роду-пле-

мени, а если холоп, то какого боярина. На это отве-