Легенды танкистов - 2

Весна 1937 года

— Товарищи, помните, — говорил комиссар Зуев, — мы здесь в буквальном смысле слова

сидим на голодном пайке. От работы ремонтников и эвакуаторов зависит очень многое.

Завод по ремонту танковой техники базировался в Алькаладе-Энарес, недалеко от

Мадрида. Туда доставлялись искалеченные машины, там, не покладая рук, трудились

усталые люди.

Лейтенант Склезнев по своей инициативе сделал то, чем каждую ночь после боя

занимались эвакуаторы — специально подготовленные бойцы.

Увести танк с ничейной земли, где франкисты простреливают каждую пядь, где местность

постоянно освещается ракетами, — трудно и опасно. Но необходимо.

И нередко так случалось, что прямо на глазах у противника мертвый «Т-26» оживал и

начинал движение. Несмотря на яростный обстрел, танк уползал восвояси.

За эвакуаторами охотились снайперы, на них устраивали засады, их пытались захватить в

плен. Но каждый раз они ухитрялись эвакуировать подбитый танк или снять с него все,

что могло еще пригодиться.

...Младший командир Жаров смотрел на подбитый «Т-26». Экипаж танка погиб, а

обгоревшая машина стояла посреди изрытого воронками поля.

Наступила ночь. Продолжалась обычная для этого времени суток ленивая перестрелка.

Вспыхивала осветительная ракета и тут же гасла. Пока она горела, огонь с обеих сторон

усиливался.

Медленно, прижимаясь к земле, к танку ползли шестеро: лейтенант Глухов, за ним —

Жаров, дальше — остальные, шагах в десяти один от другого.

Вот и танк. Как врач больного, Глухов прощупал ходовую часть. Отбуксировать машину

возможно — вынес он вердикт.

По броне щелкнула пуля. Глухов открыл люк, влез в танк. Жаров с пистолетом и гранатой

остался снаружи.

— Как бы фашисты не вздумали нас тут захватить, — прошептал он.

— Ты не очень тут гранатами размахивай, — предупредил Глухов.

Жаров ему нравился, но слишком уж задирист. То и дело приходилось одергивать.

— Давай, надевай буксирную цепь, — приказал Глухов.

Жаров вскочил.

— С ума сошел! — прикрикнул Глухов. — Лежать! Увидят, услышат — подстрелят как

куропатку.

— Пуля еще не отлита, которой...

— Хватит болтать, работай, — оборвал Глухов.

— Темно, товарищ лейтенант! Хоть глаз коли!

— Я кому сказал!.. Не вставай. Работай лежа.

К рассвету нового дня подбитый «Т-26» был с помощью буксирной цепи, прикрепленной

к тросу, связан с буксировочным танком, стоявшим за холмом.

— Все, возвращаемся. Рассвет, — сказал Глухов. — Заберем танк завтра.

Следующая ночь оказалась для Жарова беспокойной. Глухова отозвали в штаб, Жарову

было поручено завершить операцию.

Младший командир пополз к танку. Вслед за ним тянулся привязанный к ноге шпагат —

для связи со своими.

Вот шпагат трижды дернулся: значит, Жаров добрался до танка — все спокойно. Можно

тянуть.

Заурчал двигатель буксировщика, дрогнула и натянулась цепь. Где-то во мгле покачнулся

и сошел с места подбитый танк. Жаров подавал команды, дергая канат: так держать!

Быстрее! Тише! Вперед! Стоп!

Он продвигался в темноте рядом с танком и постоянно корректировал движение.

Вот уже показался на склоне силуэт обгоревшего «Т-26». А противник уже заметил

исчезновение танка и поднял стрельбу. Но где же младший командир? Может, в воронке

пережидает...

Через час бойцы отправились на выручку и поползли вдоль шпагата.

Метрах в восьмидесяти от места, где прежде стоял танк, нашли убитого Жарова. Судя по

следам — надоело младшему командиру ползти, он встал и пошел рядом с машиной. И

был сражен франкистской пулей...

30. Последний бой «Рено»

Декабрь 1919 года, Париж — Тонкин

Лейтенант Жан Буатель не знал, радоваться ему или пугаться, когда узнал о предстоящей

перемене: его взвод, которым командовал капитан Кувервилль, отправляли в далекий

Индокитай.

— Да ладно тебе, Буатель! — товарищи хлопали его по плечу, кто покровительственно,

как неудачника, кто и не без зависти: ведь в колониях могут открываться возможности,

какие во Франции и представить невозможно. — С тобой ведь твой верный «Рено»!

Пять французских танков «Рено FT-17» прибыли в Тонкин для проведения испытаний в

декабре девятнадцатого года.

Молодых французов поразил Индокитай — зеленый, влажный, населенный маленькими,

обманчиво хрупкими людьми.

Впрочем, большую часть времени французы проводили в своих кварталах, в казармах,

подле танков.

«Рено FT-17» был признан наиболее подходящим для того, чтобы нести службу в

колонии. В первую очередь учитывался его малый вес.

— Командование предполагает, что мы в состоянии на этом танке пройти даже местные

мосты! — высказался капитан Кувервилль, критическим взором созерцая

раскачивающееся над гремучей речкой сооружение удерживаемое над потоком канатами.

— Что ж, у начальства в метрополии всегда было завышенное представление о

возможностях колониальных войск.

— Но ведь столкновения с танками противника, вроде бы, не предполагается? — заметил

Жан Буатель. — Насколько нам известно, у потенциального противника никаких танков

нет вообще!

— Следовательно, и наши «Рено» — не более, чем оружие устрашения, — заключил

Кувервилль. — Однако расслабляться не следует. Танки надлежит сохранять в боевой

готовности. Если не война, то уж начальство точно может нагрянуть в любой момент.